Дважды контрразведчик

В Гыде нас встретил командир центра связи майор Иванов, высокий разговорчивый офицер. Посадил на ГТТ (гусеничный тягач тяжелый) и в кромешной тьме повез к себе в воинскую часть. В бескрайней, ровной, как стол, тундре, стояло наземное сооружение из четырех круглых металлических тарелок‑антенн диаметром по 50 метров каждая. Две из них принимали сигнал из таких же двух тарелок, передающих сигнал с большого расстояния. Сигнал в центре многократно усиливается и через две другие тарелки передается дальше по всей стране. Центр военный, обслуживали технику солдаты срочной службы и несколько офицеров. Электричеством все сооружения обеспечивало три генератора: один работал, второй находился в полной готовности немедленно включиться в работу, если первый остановится. И только третий находился на полном техническом обслуживании. Личный состав центра жил в сборных щитовых вагончиках с электрическим отоплением. Вагончики на металлических стойках крепятся к толстым бетонным площадкам, положенным прямо на вечную мерзлоту. Летом и зимой здесь мечутся с диким воем ураганные ветры. Этот вой очень мешал нам спать, так как раздавался со всех сторон и даже из‑под пола вагончика.

Вертолет улетел на Большую землю, он должен был вернуться через сутки, но началась затяжная пурга; и потянулись томительные дни ожидания его возвращения. Я успел переговорить по своим вопросам с каждым военнослужащим центра, с некоторыми даже по несколько раз. Дважды провел лекцию о происках спецслужб противника и повышении политической бдительности. Это мероприятие было обязательным на каждом курируемом объекте и учитывалось при подведении итогов работы в отделе.

Пурга выла круглосуточно, и это сильно раздражало. Командир на ГТТ свозил нас к себе в гости домой в поселок. Северяне народ очень хлебосольный, мы несколько часов посидели в гостях, поели северных деликатесов, выпили спирту и неформально пообщались. Удивило тогда, что в местном магазине водка продавалась, но ее никто не брал. На морозе водка в бутылке замерзала почти полностью, а после разморозки это было уже черт‑те что, а не водка. Спирт стоил 5 рублей 30 копеек поллитровая бутылка. Раньше я спирт никогда не пил. Меня предупредили, что пить его надо залпом, одним глотком. Затем, не дыша, запить водой. Я попробовал, как учили. Получилось. Казалось, что в желудок провалился колючий еж. Голова сразу же поплыла от опьянения. Народ за столом кроме меня давно забыл, что такое водка, все привыкли к спирту. Тосты следовали часто, выделяться от других и отставать было неудобно. Потеряв бдительность, выпив третью рюмку, я по ошибке запил ее не водой, а тоже спиртом. Чуть не потерял сознания из‑за невозможности сделать вдох. Заметив мои судорожные движения, хозяин подал стакан с водой и крепко ударил ладонью меня по спине. Я еле пришел в себя, долго блевал в туалете, больше не пил.

Жена Иванова заведовала школой‑интернатом в поселке. Школа — огромное деревянное здание на несколько сот человек. В конце лета вертолет летает по стойбищам, собирает детей. Многие из них, увидев вертолет, убегают в тундру и прячутся, их ловят и привозят в интернат. Учиться все дети очень не любят, и родители думают, что учеба в тундре не нужна, нужны практические навыки в охоте, рыболовстве, уходе за оленями. А грамотные после школы, как правило, из стойбищ уезжают далеко и навсегда. И родители остаются в тундре одни в старости и без их поддержки.

Из интерната дети периодически убегают домой в любую погоду. Никак не привыкнут к вареной пище. У них в постели по вечерам под подушками находят и изымают сырые куски оленины. Профессиональный уровень учителей низкий. Детей, как правило, на Большой Земле отправляют на два класса ниже, чем они учатся здесь.

За столом с нами сидели и два сына Иванова, крепкие, кровь с молоком, парни. Отец с гордостью рассказывал, что они в любую погоду самостоятельно охотятся и в заливе ловят сетями рыбу. Умеют обращаться с оленями. У местных переняли обычай: сделать надрез у оленя на шее, нацедить в стакан его крови, посолить и выпить. Поэтому ненцы никогда не болеют туберкулезом. Но на Большой Земле сыновей придется отдавать в школу на два класса ниже, то есть не в 7 и 9 класс, а в 5 и 7.

Местные

Через неделю на ГТТ поехали мы четыре майора по делам в поселок. С нами был прапорщик, который давно живет и служит в Заполярье. Я хотел купить «кисы» — заготовки для женских сапожек из украшенной узорами оленьей шкуры. Прапорщик сводил меня в два дома к своим знакомым.