Дважды – не умирать

Пол в сарае был земляной, возле одной из стен – деревянные нары. На них лежали набитые соломой матрацы, на которых пленники спали. Подушками им служили валики, скатанные из старых половиков. Кормили два раза в день. С утра давали на четверых пол буханки черного хлеба и кружку воды. Вечером к тому же рациону добавлялась миска какой-нибудь похлебки или разваренной крупы. Работать приходилось много: пилили, кололи дрова, таскали воду, копали землю, строили дома и погреба. Поднимали их ровно в шесть утра, обратно загоняли в десять вечера. Никогда еще в своей жизни Урманов столько не работал. Иногда усталость была настолько сильной, что он буквально с ног валился. Но страшнее физического изматывающего труда были постоянные унижения. Самое последнее животное имело здесь больше прав, чем эти несчастные пленники. Урманов навсегда запомнил, с каким презрением смотрела на него Фариза, когда он робко переспросил, из какого мешка сыпать корм курам. Запомнил, как кричала Ада, сотрясая все свои телеса: «Он же тупой, тупой! Недоразвитый!», когда он случайно опрокинул во дворе ведро с пойлом для скотины. Справедливости ради надо сказать, что в отличие от этих двух сестер, Бана, Нанаш и Саният относились к пленникам довольно нейтрально. И даже с некоторым сочувствием… Это так же касалось и мужчин. Не все они смотрели на них с ненавистью. Тагир, например, никогда не позволял сорвать на ком-нибудь из пленных свою злость. Так же сдержанно вел себя Шама. Хозяин дома Джамал их и вовсе не замечал. А вот остальные нет-нет, да и пробовали «поточить» на несчастных свои кулаки. И при этом не испытывали особых угрызений совести, что, мол, бить слабых и беззащитных – это неблагородно и недостойно настоящих мужчин. Нет… Били и не каялись. Но при этом у каждого имелись свои личные мотивы. Иса, например, бил просто так, без всякого интереса, просто затем, чтобы не подумали, что он слишком мягкотелый. Назарбек тоже особого энтузиазма в этом деле не проявлял: бил, чтобы боялись. Ему хотелось казаться значимым и важным. Как-никак, хоть и маленький, а начальник… Геха, похоже, мстил за свое безрадостное детство, когда ему слабому и тщедушному очкарику доставалось от своих более сильных сверстников. Висар тоже по жизни особой мужественностью не отличался, а выглядеть храбрым и отчаянным хотелось. Поэтому, при случае, своего не упускал… Казбек, тот бил пленных скорее из юношеского любопытства – посмотреть что будет, как будет… И при этом тренировался, набивал руку, чтобы поставить удар, как в кино. Раз – и противник лежит… У всех была разная мотивация. Но так издеваться над пленными, как это делал Анзор – не мог никто. Это было его призвание, особый талант… Он получал от процесса истинное наслаждение. Законченный подлец, садист по своей природе, Анзор стремился не только причинить человеку физическую боль, но и растоптать его как личность. Ему мало было заставить человека страдать и корчиться в муках. Ему необходимо было унизить жертву до такой степени, чтобы полностью подчинить своей воле, превратить в покорное, бессловесное животное. Анзор приезжал на хутор не часто, но каждый его приезд пленники ожидали с трепетом, потому что знали – добра тут не жди, он обязательно найдет повод к кому-нибудь прицепиться.