Дважды – не умирать

Глава 12

Морозы закончились внезапно, одним днем. Вечером еще было зябко, студено, а к утру – ударила оттепель.

Всю ночь сильный ветер бился в оконные стекла, протяжно завывал в проводах, гремел жестью на подоконниках… И лишь к рассвету затих.

Когда после подъема учебная рота высыпала на улицу для построения, курсанты сразу заметили перемену.

– Слышь, пацаны!.. А уши-то не ме-е-ерзнут!

Бойцы оживились, повеселели, начали бросаться снежками. Игриво-радостное настроение овладело всеми.

Урманов тоже почувствовал это. И взволнованно дрогнул ноздрями, уловив пьянящий запах талого снега.

– Кончилась зима-а!.. Ха-ха-ха!.. Кон-чи-лась!

Им было радостно не просто от того, что наконец-то всерьез потеплело. Хотя намерзлись они за зиму предостаточно… Весна означала, что скоро все изменится. Они получат свои сержантские лычки и разъедутся кто куда. И не надо будет каждое утро вскакивать с постели, чтобы за сорок пять секунд встать в строй; не надо будет каждый день бегать эти дурацкие кроссы; не надо будет изнемогать от непосильных нагрузок в спортзале; не надо будет зубрить наизусть Устав и целую кучу иных наставлений, инструкций; да много еще чего будет не надо… Конечно, в частях, куда они уедут, там тоже не сахар и трудностей наверняка не избежать. Но тяжелее, чем здесь – точно уже не будет.

Праздничное, веселое оказалось утро. И весь день пошел как-то по-особенному. Солнечное, весеннее настроение передалось и сержантам.

– Хотите, предскажу, кто из вас в каком звании пойдет на «дембель»? – предложил старший сержант Гуссейнов.

– Хоти-и-и-м! – дружно ответили сидящие в учебном классе курсанты.

Гуссейнов вышел в центральный проход, встал между столами.

– Вот Илюнцев, например, уволится старшим сержантом.

– А я? – спросил сидевший с ним рядом Листьев.

– Ты – сержантом.

– А я?

– Старшим сержантом.

– А я?

– Старшиной.

– О-о-о-о-о! – разом загудели курсанты. – Служби-и-ист!

– А я?

– А ты, Михайлов, младшим сержантом на дембель пойдешь.

– Почему младшим-то? – обиделся курсант. – Я что, хуже других?

– Ты же залетчик, Михайлов. У тебя это на лбу написано. Дослужишься до старшего, а перед дембелем тебя разжалуют.

– За что?

– За самоволку.

– Ну, это мы еще посмотрим…

– А я, кем уволюсь? – поднял руку Урманов.

– Ты? – Гуссенов улыбнулся. – Старшим сержантом, конечно.

После занятий Урманова вызвал к себе командир роты. Открывая дверь в его кабинет, Урманов не мог понять, зачем он понадобился?

– Разрешите?

– Заходи… – капитан Курбатов отложил в сторону бумаги. – Присаживайся.

Урманов послушно опустился на краешек стула.

– Ты, говорят, неплохо рисуешь?

– Так точно.

– Стенгазету надо оформить. Сможешь?

Урманов пожал плечами… Обычно этим делом занимался писарь Пономаренко.

– Пономаренко сейчас в штаб дивизии командирован на неделю, – объяснил ситуацию ротный. – А у нас учения на носу… Начальство из округа пожалует, проверяющие… Ну, как, справишься?

– Попробую.

– Что значит попробую? Ты же в армии… Надо отвечать есть, товарищ капитан!

– Есть, товарищ капитан, – улыбнулся Урманов.

– Ну, вот… Другое дело, – ротный энергично встал, прошелся по кабинету, достал из шкафа свернутые в рулон листы белого ватмана, цветные карандаши, фломастеры. Разложил все это на другом столе, возле окна.

– Твое рабочее место… Сколько времени потребуется?

– Дня два, наверное.

– Отлично. Можешь прямо сейчас приступать.

Это неожиданное поручение приятно удивило и обрадовало Урманова. Теперь на целых два дня можно было позабыть о службе.