Дважды – не умирать

– Ро-о-о-о-та-а… На огневую, бего-о-о-о-м… Ма-а-арш!

Стуча вразнобой подошвами кирзовых солдатских сапог, учебная рота двинулась к огневому рубежу.

Урманов ощутил легкий озноб в ставшем вдруг невесомом теле. И это чувство неизъяснимого волнения наверняка переживали все, кто стоял рядом с ним в строю, готовясь к последнему, решающему экзамену.

В прошлом выпуске, говорят, один из курсантов отстрелялся на «тройку». Ну и пошел в войска с одной лычкой на погонах – ефрейтором… А Урманову даже младшим уходить из «учебки» – и то бы не хотелось. Столько всего пережито, столько испытаний пройдено. И вдруг – бац! – он сержант, а ты младший. Обидно… Но тут ничего не поделаешь. Огневую подготовку не пересдают. Как стрельнул, так стрельнул…

С погодой повезло. День выдался теплый, солнечный. Пологие холмы вокруг, вовсю зеленели яркой молодой травой, а окрестные леса, чуть тронутые легкой нежно-зеленой прозрачной дымкой, звенели от птичьего многоголосья.

– Смотри, смотри… Пчела.

– Мед собирает.

Урманов взглянул, куда указывал Мазаев.

– Это не пчела, а шмель… И меда от него не дождешься.

– Ты уверен?

– На все сто.

Разомлевшие на солнышке курсанты, коротали время в ожидании. Возле огневого рубежа солдаты из службы обеспечения расставляли столы для проверяющих. Несколько офицеров с большими звездами на погонах, неторопливо прохаживались возле смотровой вышки.

– А что это за птица? – спросил, задрав голову в небо Мунтян.

– Где? – откликнулся Гвоздев.

– Во-о-он, крыльями машет.

– Не знаю. Чибис, какой-нибудь.

Урманов приподнял голову и козырьком приложил ладонь к глазам.

– Это жаворонок. Вон еще один… Слышите, как поют? Как будто ручей журчит.

– И откуда ты все знаешь, Урманов? – недоверчиво покачал головой сержант.