Читаем Две китайские сказки полностью

Ну, а как же Нэ Лан и его защитники? — могут спросить читатели. А он постепенно тоже превратился в каплю чистой воды и вместе с волнами реки устремился вперёд, сметая на пути всё то, что мешает жить беднякам…

Вот и вся легенда о том, как образовались 24 отмели. Возможно, это случилось не совсем так, но кто может точно припомнить, что произошло тысячи лет тому назад…

Горбатый мост

Рис. В. Орлова


В КИТАЕ много мостов. Есть маленькие, есть побольше, а недавно через реку Янцзы построили совсем большой мост.

У каждого моста, будь то молодой или старый, есть своя история. Эту легенду о горбатом мосте, что стоит на реке Иньшуй, рассказал мне один «шошуды»[1], а я записал её для вас, дети. Вот эта легенда.

Очень давно, лет тысячу тому назад, когда ещё могли случаться чудеса и другие необыкновенные вещи, под горой Байюнь у быстрой речки жил молодой китаец по фамилии Ло. Он растирал на жернове бобы и делал соевый сыр — доуфу, продавал его и на вырученные деньги существовал. На спине у него был большой горб, и люди прозвали его «горбатый Ло». Нелегко сложилась жизнь молодого человека. Он рано потерял своих родителей, и пришлось наняться ему в услужение к богатому мандарину. Богач заставлял слабого мальчика носить на спине тяжести, и через несколько лет спина искривилась, вырос большой, некрасивый горб. Когда мальчик подрос, богач прогнал его: ведь чем больше человек, тем больше он ест, а мандарин был очень жадный, как и все богатые люди. Делать нечего, пошёл мальчик к реке, построил себе камышовую хижину, посеял бобы на маленьком клочке земли, приспособил под жернова два больших камня и стал делать доуфу.

Хотя жилось ему очень трудно, никогда не удавалось поесть досыта, но он не унывал и, глядя на быстро бегущие воды горной речки, говаривал: «Ничего, придёт время и жизнь бедных людей потечёт так же легко и свободно, как бегут волны реки…»

А горная речка имела крутой нрав. Течение её было настолько стремительным, что перейти её сильному взрослому человеку удавалось с трудом, а маленьких детей и слабых стариков холодная прозрачная волна опрокидывала, словно былинку.

Смотрел, смотрел на реку Ло и думал: «Хорошо было бы людям, если бы здесь стоял мост, но как его построить? У бедняков денег нет, а богачи не дадут, да и мост им не нужен — их переносят через реку носильщики!» И пришла ему в голову мысль: откладывать из своих скромных средств деньги на постройку моста, а пока помогать старикам и детям переходить вброд.

Так и потекли его дни: весь день крутит жернов, а подойдёт ребёнок или старик к броду, бросает свою работу Ло и спешит к путнику. Не понимает путник, в чём дело, а Ло показывает на свой горб и говорит, да не просто, а стихами собственного сочинения:

Вода в реке быстра, а камни очень скользки.Садись ко мне на горб, как на скамью, Я на ту сторону тебя перенесу, И целым ты придёшь домой. С тебя я платы не возьму, Ведь ты бедняк, как я. 

Любили люди Ло и хотя по-прежнему продолжали называть его «горбун Ло», но не в насмешку, а просто по привычке.

Однажды, когда ветер особенно сильно гнал волны по реке, к броду подошёл старик в красных соломенных лаптях с мешком на спине. Ло, как обычно, оставил жернова и подбежал к старику. Старик, услышав призывную песню, что-то проворчал, но всё-таки взобрался на горб, и Ло перенёс его на другой берег. На суше старик проворно соскочил со спины и заторопился в горы, забыв про мешок. Когда Ло заметил это, незнакомец был уже далеко, но он всё же взял мешок и догнал старика. Старик молча развязал мешок, вынул оттуда горошину и протянул её Ло: «Раздобрил ты меня. За это дарю тебе этот боб. Положи его в жернов, и он вечно будет молоться, никогда не иссякнет». Сказав это, старик исчез. В то время, как я уже говорил, чудесам не удивлялись, и Ло принял волшебную горошину, как в наше время берут самую обыкновенную вещь.

Время шло, и жизнь Ло текла по-прежнему. Денег, казалось бы, теперь стало больше, но Ло почти все их тратил на камень для постройки моста.

Как-то раз, когда опять разыгралась непогода, к берегу подошёл дряхлый старичок. «Перенести на ту сторону?» — спросил его Ло. «Нет, — ответил старик, — угости меня доуфу, я хочу есть!» Ло быстро вынес пять больших кусков сыра, старик жадно выхватил их из рук горбуна, запихал в рот, но сморщился от неудовольствия и выплюнул в реку. Ло удивлённо посмотрел на старика и пошёл прочь. Не успел он дойти до своей хижины, как услышал страшный грохот. Обернувшись, он изумился: наперекор бегущим волнам вставали стеной опоры для моста, а волны разбивались о них и издавали невообразимый шум. Сердце Ло радостно забилось, он хотел догнать старика и поблагодарить его, но того уже и след простыл.

Опечалился Ло: где же найти доброго волшебника, чтобы выразить ему свою благодарность? Где найти его, чтобы извиниться за то, что не оказал ему должного внимания?

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза