Две книги о войне

— Да, да, — уныло кивает он своей рыжей голо­вой. — Я всегда был уверен, что наш пастор отъявлен­ный мошенник и ему ничего не известно о действиях ваших солдат... Не случайно, надо думать, он разбав­ляет водку водой и за каждый снимок дерет пять ма­рок. ..

Трус на колокольне

Генерала Андреева всегда окружали храбрые офи­церы и солдаты. И внешне обычно они выглядели сильными и рослыми. Все мог генерал простить подчи­ненным, но только не трусость. И трусы всячески из­бегали генерала.

Таким я знал генерала с первых дней войны, даже в осенние месяцы 1941 года, когда его дивизия в тяже­лых условиях отходила на Свирь.

Когда же летом 1944 года началось освобождение Карелии, дивизия Андреева шла в авангарде наступа­ющих войск.

Город Салми был взят дивизией Андреева первого июля.

В два часа ночи, только приехав в Салми, я пошел искать генерала. В разных частях города еще полыха­ли пожары. На берегу Ладожского озера догорал лесо­завод. Улицы были окутаны сизым туманом, и пахло тошнотворным трупным запахом гари. Наши войска еще днем ушли вперед, на Питкяранта, и в Салми оста­вались только саперы, разминирующие улицы и дома.

На Тулема-Йоки мост был взорван. Я с трудом, пе­репрыгивая с плота на плот, перебрался на тот берег и пошел к обезглавленной церкви на пригорке, вокруг которой то тут, то там весело трещали костры. Здесь, у церкви, и был раскинут походный КП дивизии Ан­дреева.

У костров вповалку лежали автоматчики и развед­чики в камуфляжных костюмах. В ведрах кипятили чай, варили картошку. Куда-то через пригорок, бесце­ремонно перешагивая через лежащих, тянули провод связисты.

Вскоре на пригорке, в накинутой на плечи шинели, появился генерал Андреев. С ним было еще человек десять генералов. Генералы из штаба армии, генералы из штаба фронта, генералы из Москвы. Они располо­жились вокруг самого большого костра, по-солдатски стали чаевничать и есть полусырую картошку вместе со всеми.

Потом командир дивизии поговорил по рации с на­ступающими полками и в окружении генералов тро­нулся в поход. Обгоняя их, вперед побежали автомат­чики и разведчики.

И в это время зазвонил колокол в церкви!..

В следующее мгновение к церкви бросилась группа автоматчиков из охраны генерала.

А колокол продолжал звонить.

Автоматчики вбежали в церковь, но лестница на колокольню оказалась разбитой снарядом.

Сложными акробатическими приемами автоматчи­ки все же забрались на колокольню и вскоре оттуда на веревке спустили вражеского капрала, за ним — стан­ковый пулемет с заряженной лентой, большое количе­ство запасных лент, ящик с патронами, две связки гранат.

Капрала привели к генералу.

Вражеский пулеметчик, товарищ генерал! — до­ложил адъютант. — Оставлен для прикрытия своих войск. Он, конечно, мог бы перестрелять всех на этом пригорке, но...

Струсил?

Так точно, товарищ генерал. Со страха и зазво­нил в колокол. А с трусами, как известно...

Дурак! — перебил его генерал, зная, что он ска­жет.— Этого «труса» мало озолотить! Вот что: накор­ми его как следует и отправь прямо в штаб армии. Го­ловой отвечаешь за него!

Генерал обернулся к обезглавленной церкви и, рас­смеявшись, впервые в жизни перекрестился.

Он пошел вперед. И все пошли за ним, торопливо гася на ходу костры, счастливые от благополучного ис­хода этого неожиданного происшествия.

Второе ведро

После четырехдневной поездки по частям наступа­ющего фронта мы, трое военных корреспондентов, воз­вращаемся в Олонец. Второй день не переставая идет дождь, дороги разбиты танками, самоходками, и наш «виллис» то и дело ныряет в лужи. Мы устали, про­дрогли, голодны и мечтаем только об одном: об от­дыхе.

Быстро густеют сумерки. Шофер говорит:

Боюсь, не хватит бензина. Тогда придется за­ночевать в лесу.

А мы у кого-нибудь возьмем в долг. Пам не от­кажут! — говорит сидящий рядом с ним журналист- москвич.

Конечно, не откажут, — поддерживает его со­трудник фронтовой газеты.

Сомневаюсь, — говорю я. — Дорога трудная, и вряд ли кто захочет лишиться лишнего ведра бензина.

В это время в сторонке, в лесу, мелькает шлагбаум. Шофер с ходу круто сворачивает.

Чья часть? — спрашивает он, чуть ли не врезы­ваясь в шлагбаум.

Танкисты Чернигородского, — отвечает часо­вой.

Имя полковника Чернигородского, командира тан­ковой бригады, нам хорошо известно. О его тактике та­ранного удара мы не раз слышали в частях. И о тан­кистах бригады и о самом полковнике рассказывали много замечательного. Это была лучшая бригада тан­кового корпуса, действовавшего летом 1944 года в на­правлении Салми.

Я передаю часовому нашу просьбу, часовой вызы­вает какого-то солдата, советуется с ним, солдат бежит в глубь леса, а через некоторое время перед нашей ма­шиной появляется лукаво улыбающийся танкист с дву­мя черными помятыми ведрами в руках.

Какое ведро вас больше устроит, товарищи офи­церы? — улыбаясь, спрашивает он, ставя ведра на землю.

Мы переглядываемся, я вылезаю из машины, ню­хаю содежимое первого ведра: там — бензин, во вто­ром ведре — водка...

Смеемся, и в этом поступке командира танковой бригады узнаем тактику его таранного удара!