Две королевы

Утверждалось, что сонеты представляют собой размышление Марии о своей супружеской измене. Они были призваны доказать, что ее всепоглощающая страсть к Босуэллу давала ей серьезный мотив для убийства. Лишь немногие специалисты в области литературы верят, что сонеты не подделка. Они чрезвычайно нескладные и вряд ли могли быть написаны человеком, для которого французский — родной язык. Не похожи они и на подражание жанру куртуазной лирики, которому Марию обучал Ронсар. Самая главная улика, «Entre ses mains et en son plein pouvoir», может сойти за стихи религиозного содержания, если заранее не предупредить читателя, что оно вдохновлено плотской страстью:

В его руки и в его полную власть
Я отдаю своего сына, свою честь и свою жизнь.
Свою страну, своих подданных, свою душу. Все подчиняю
Только ему, и никому другому.
Я устремлюсь к своей цели, не скрываясь,
На зависть всем.
У меня нет иного желания,
Кроме как доказать ему свою верность:
Которую не прогонят
Ни буря, ни солнце.
Скоро я докажу ему,
Свою преданность непритворную,
Не слезами или ложной покорностью,
Как другие, а новыми испытаниями.

Даже если это не подделка, никаких явных свидетельств сонет не содержит. У него нет посвящения, и он вполне может быть воспринят и как благочестивое выражение благодарности Богу после суровых испытаний, пережитых Марией во время родов, и как объяснение в любви к Босуэллу. Вполне возможно, что люди Мортона, грабившие покои Марии, нашли настоящие стихотворения, а затем приспособили для своих целей.

Брачные контракты еще более подозрительны. Браку королевских особ и аристократов всегда предшествовал письменный контракт, своего рода предварительное соглашение, в котором устанавливались права собственности сторон. Мария и Босуэлл подписали такой контракт 14 мая 1567 г., накануне венчания. По какой-то причине в ларце оказались совсем другие документы. По словам лордов конфедерации, их «открытия» означали, что пара подписала другие контракты намного раньше. Утверждалось, что один из них составлен рукой Хантли «в Сетоне» и датирован 5 апреля 1567 г. Это явная подделка — в тот день Мария и Босуэлл действительно были в Сетоне, но в тексте встречаются фрагменты из «договора таверны Эйнсли», хотя этот договор появится только через две недели. В контракте даже присутствует ссылка на встречу лордов в таверне Эйнсли, поскольку в нем говорится, что Мария «вместе с другими» выбрала Босуэлла как наиболее подходящую кандидатуру на роль мужа. Выделенные курсивом слова могут указывать только на обсуждение в таверне, и хотя Мария там не присутствовала, брачный контракт не мог быть составлен раньше чем 19 апреля, когда состоялся ужин.

О втором контракте, без даты и предположительно подписанном «Marie R», невозможно сделать однозначного вывода. Но даже если он подлинный, то вполне безобидный. Это скорее не «контракт», а письменное обещание Марии выйти за Босуэлла:

Мы, Мария, милостью Божьей королева Шотландии, вдовствующая королева Франции, и прочее, обещаем, от всего сердца и без принуждения, Джеймсу Хепберну, графу Босуэллу, не иметь другого супруга или мужа, кроме него… И поскольку Бог забрал моего покойного мужа, Генри Стюарта, называвшегося Дарнли, и я стала свободной… и поскольку он [Босуэлл] также свободен, я буду готова исполнить церемонии, необходимые для заключения брака…

Эти слова, не допускающие какого-то другого толкования, могли быть написаны только после смерти Дарнли и развода Босуэлла. Независимо от того, что они говорят о чувствах Марии (в том случае, если документ настоящий), в них ничего нет о супружеской неверности и о соучастии в убийстве. Морей знал, что хватается за соломинку, когда предъявлял этот контракт. Морей признавал, что в нем «нет даты, и хотя некоторые слова говорят об обратном, тем не менее имеются заслуживающие доверия основания предполагать, что он был составлен и написан ею до смерти ее мужа».