Две королевы

Она снова пишет, что ненавидит себя за обман. «Из-за Вас я так преуспела в притворстве, — упрекает женщина любовника, — что мысль об этом ужасает меня, и я близка к тому, чтобы считать себя предательницей. Помните, что если бы это было не из послушания Вам [ради Вас, зачеркнуто], то я бы лучше умерла».

Дарнли не соглашался ехать с женщиной в Эдинбург, если та не пообещает разделить с ним ложе. Они постоянно возвращались к этой теме, и в конечном счете она согласилась — это был единственный способ убедить его. Она обещает отдаться ему, как только его кожа очистится.

Дарнли все еще не отбросил подозрений, но слишком боялся мести лордов и не хотел рисковать. Поэтому он решил, что поедет вместе с ней в конных носилках, и они будут счастливы вместе. «Другими словами, — пишет женщина, — он отправится туда, куда я скажу».

Она заверяет, что будет следовать инструкциям, которые вскоре должны поступить от любовника. «Скажите мне, что я должна делать, и что бы со мной ни случилось, я буду Вам повиноваться».

Затем она прибавляет свое леденящее душу предложение: «Подумайте также, не найдется ли тайного способа через посредничество лекаря, поскольку он будет принимать в Крейгмилларе снадобья, наряду с ваннами. И не будет показываться долгое время».

Ее по-прежнему терзают дурные предчувствия по поводу того, что она делает. «Я бы никогда не обманула того, кто мне доверяет. Тем не менее Вы можете делать все, не теряя своего уважения ко мне, потому что Вы всему причиной. Ради мести за себя я бы этого не сделала».

Во второй вечер она не навестила Дарнли, потому что была занята тем, что заканчивала браслет для любовника. Но пока не смогла найти застежки. «Дайте мне знать, когда получите его, и сообщите, нужны ли еще деньги, а также скажите, когда я должна возвращаться и что мне можно говорить. Теперь, насколько я понимаю, вместе с Вами я могу сделать многое. Но так, чтобы меня не заподозрили».

Снова сменив тему, автор затем отмечает, что Дарнли впадает в ярость при любом упоминании его врагов из числа лордов. Тем временем его отец, Леннокс, не выходил из своей комнаты. Дарнли сам попросил о встрече на следующий день, рано утром.

Она отправит письмо с курьером, которое также расскажет ее возлюбленному остальные новости. Заканчивается письмо предупреждением: «Сожгите это письмо, ибо оно слишком опасное и очень путаное, потому что я не могу думать ни о чем, кроме своей печали, пока Вы в Эдинбурге».

В копии Сесила затем следует второй необъяснимый пробел в две строки, после которого написан последний, гибельный абзац:

Дабы угодить Вам, жизнь моя, я не посмотрю на честь, совесть, опасность или величие; примите это благосклонно, а не так, как толкует Ваш фальшивый шурин, которому, заклинаю Вас, Вы не должны верить больше, чем самой верной возлюбленной, которая у Вас когда-либо была или будет… Простите мне мой плохой слог и прочтите дважды. Простите также мои каракули… Умоляю не забывать о своем друге и писать часто. Любите меня всегда.

Письмо заканчивается второй памяткой. Последние пункты: «О графе Босуэлле», «О жилище в Эдинбурге». Если второе письмо действительно было написано в течение двух вечеров подряд, то эта вторая памятка не вызвала бы особых подозрений, но упоминание Босуэлла и «жилища» (под которым, как можно предположить, подразумевался старый дом настоятеля в Кирк-о-Филд), прибавленное в самом конце, — это уже слишком. Из всех пунктов только эти два не имеют никакого отношения к содержанию письма.

По утверждению лордов конфедерации, автором второго письма была Мария, получателем — Босуэлл, а доверенным курьером — Парис. Когда Мария остановилась в Каллендер-хаусе во время своей поездки к Дарнли, она предположительно приказала Парису сопроводить ее до Глазго, откуда он должен был доставлять письма Босуэллу в Эдинбург.

Проведя две ночи в Глазго, Мария якобы вручила Парису пачку писем, часть для Босуэлла, а остальные для Мейтланда, которые также следовало показать Босуэллу. Утверждалось, что Парис, прибыв в Эдинбург, разыскал Босуэлла и вручил письма. Босуэлл приказал ему возвращаться в Глазго и передать, что все готово, и Мария должна заманить Дарнли в Кирк-о-Филд, навстречу судьбе.

Если сопоставить два письма, то этот сценарий превращается в фарс. Мария выехала из Эдинбурга 20 или 21 января и прибыла в Глазго не раньше 22-го[78]. Хантли и Босуэлл вернулись в Эдинбург, оставив ее в Каллендер-хаусе. Затем, вечером 24 января, Босуэлл отправился в Джедборо, а на следующий день — в Лиддесдейл.