Две королевы

Первый маскарад она устроила на банкете в честь своих родственников Гизов, которые должны были вскоре вернуться во Францию. Королева, четыре Марии и видные аристократы играли на празднике главные роли. В других случаях они были просто зрителями, а главные роли отдавались профессиональным актерам или слугам. Иногда разыгрывали пантомиму, но, как правило, это были декламации, за которыми следовали музыка и танцы, а в особых случаях использовались сложные механизмы. Сценарии для маскарадов часто были написаны Джорджем Бьюкененом. В одном представлении Аполлон и музы открывали процессию впереди Марии, рассказывая, что, изгнанные из своих домов войной, они наконец-то нашли пристанище при дворе королевы. В другом представлении четыре Марии изображали нимф, явившихся с подарками к Марии, которая сама играла роль Гигеи, богини здоровья, символом которой была змея, которая лежала у нее на плече и пила из блюдца в руке.

Мария просила Бьюкенена читать ей и обсуждать прочитанное. Вскоре после ее прибытия они изучали «Историю Рима» Ливия — по часу в день, вечерами. Неизвестно, действительно ли Марию так интересовал Ливий. Она никогда не увлекалась историей или классической литературой, и истинной причиной занятий с Бьюкененом, скорее всего, была любовь к французской поэзии — будучи шотландцем, Бьюкенен считался одним из самых блестящих поэтов, пишущих на латыни и французском языке. Его стихами восхищался даже Ронсар и другие поэты Плеяды.

Вскоре Бьюкенен был признан официальным придворным поэтом Марии. И в течение следующих пяти лет он написал большую часть сценариев для ее маскарадов, а также сочинил импровизированные стихи в честь Марии Флеминг, когда она была избрана «Бобовой королевой» во время празднования Двенадцатой ночи. В соответствии с традицией в огромный «Двенадцатый пирог» запекалось бобовое зерно. Нашедший в своем куске бобовое зерно на один день провозглашался королем или королевой. Когда Мария Флеминг радостно объявила о своей находке, ей вручили корону и посадили на трон. Мария, вероятно, получала удовольствие от этой игры, которая отражала ее любовь к смене социальных ролей, проявлявшуюся в том, как она в Сент-Эндрюсе с удовольствием притворялась простой горожанкой.

Неотъемлемой частью маскарада была музыка. Мария обожала танцы и всегда держала при себе менестрелей и музыкантов. Она завела при дворе оркестр из пяти скрипачей и трех лютнистов, к которому присоединялись и некоторые из ее слуг, которые тоже пели и играли на лютнях. Ей очень нравились духовые инструменты, и поначалу при дворе было несколько человек, игравших на дудке и шалмее — средневековом инструменте, напоминавшем гобой. Позже Мария содержала уже небольшой оркестр из гобоев, флейт и барабанов, а домашние слуги составили хор, который пел по вечерам. Когда трем слугам, исполнявшим вокальные партии, потребовался бас, к Марии на службу перешел Давид Риццио, молодой придворный и музыкант из Пьемонта, который приехал в Эдинбург в составе свиты сеньора ди Моретта, посла герцога Савойского.

Одним из новшеств в области спорта и развлечений стал конный маскарад, который Мария устроила через несколько недель после прибытия в страну. Такие развлечения обычно устраивались на свежем воздухе и принимали форму костюмированной «игры с кольцом». Одна команда изображала «Незнакомых рыцарей», а другая — «Женщин-рыцарей», и обе команды соревновались друг с другом. Победителем считалась команда, набравшая наибольшее количество очков — для этого нужно было пронзить копьем кольца, подвешенные на столбах. Но часто состязания проводились в помещении, когда команды рыцарей въезжали в большой зал и декламировали стихи, восхваляющие Марию, и объявляли себя ее вассалами.

Через несколько дней после первого маскарада, устроенного Марией, лорда Рэндольфа, посла Англии при дворе, попросили явиться в зал совета. Явившись на аудиенцию, он увидел, что королева «как обычно, большую часть времени занята вышивкой картины». Когда советники удалились, она попросила посла задержаться. «Я хочу, — сказала Мария, — поговорить с Вами в саду». Мария умела убедить любого собеседника, что важнее его для нее ничего нет, и Рэндольф понял, что разговор будет серьезным.

Разговор она начала издалека. «Как Вам нравится страна? Вы много путешествовали и хорошо ее узнали». Рэндольф ответил, что страна хорошая, а при проведении грамотной политики ее можно сделать еще лучше. «Отсутствие правителя ухудшило ее состояние, но она не похожа на Англию», — заметила в ответ королева. Рэндольф сказал, что на свете есть много стран, состояние которых гораздо хуже, чем Шотландии, и совсем немного «лучше Англии», которую, по его убеждению, королева непременно посетит.

Он пребывал в некоторой растерянности, не зная, о чем пойдет речь. Но интуитивно угадал, поскольку Мария планировала визит в Англию. «Я с готовностью, — поспешно сказала она, — приеду, если моя сестра и Ваша госпожа пожелает того».