Две крепости

— Может быть, — проворчал Сэм. — Ну что ж, до того места еще далеко. И еще туннель. Мне кажется, теперь вы должны отдохнуть, мастер Фродо. Не знаю, какое сейчас время дня или ночи, но мы идем уже много часов.

— Да, нужна передышка, — согласился Фродо. — Давайте найдем какой-нибудь безветренный уголок и наберемся сил для последнего броска.

Он чувствовал, что так должно быть. Ужас земли внизу и дело, предстоящее ему, казались далекими, слишком далекими, чтобы беспокоиться из-за них. Все его силы были направлены на преодоление горной стены и охраны. Если он совершит невозможное, тогда каким-нибудь образом выполнит и свое дело. Так думал он в темный час усталости в каменных лабиринтах Кирит-Унгола.

В темном углублении между двумя скалами они сели на камень: Фродо и Сэм в глубине, Голлум у самого входа. Здесь хоббиты перекусили, предполагая, что это их последняя трапеза перед спуском в Неназываемую землю и, может быть, последний ужин вдвоем. Они поели немного из гондорских припасов, немного эльфийского хлеба. Но поскольку вода была на исходе, они позволили себе лишь слегка промочить пересохшее горло.

— Интересно, где мы снова найдем воду, — сказал Сэм. — Ведь должны они пить, орки-то.

— Да, орки пьют, — сказал Фродо. — Но не будем об этом. Их питье не для нас.

— Тем более необходимо наполнить фляжки, — настаивал Сэм. — Но здесь, наверху, нет воды — я бы услышал. К тому же Фарамир предупредил, чтобы мы не пили воду Моргула.

— Не пить воду, текущую из Имлад-Моргула, — таковы были его слова, — сказал Фродо, — но мы теперь не в той долине, и если встретим ручей, он будет течь в долину, а не из нее.

— Я все равно не доверял бы ему, — сказал Сэм, — даже если бы умирал от жажды. Что-то злое чувствуется в этом мире. — Он принюхался. — И запах. Заметили? Страшный запах. Мне он не нравится.

— Мне здесь вообще все не нравится, — сказал Фродо, — камень, скалы, тропа, сам воздух — все кажется проклятым. Но другого пути у нас нет.

— Да, это так, — согласился Сэм. — И мы не были бы здесь, если бы знали побольше с самого начала. Но мне кажется, так бывает. В старых сказках и песнях говорится о приключениях, мастер Фродо. Я привык считать, что волшебный народ сам искал приключений, он хотел их, потому что они возбуждали, а жизнь была скучноватой. Приключения были для них чем-то вроде спорта, если можно так выразиться. На самом деле, наверное, все было не так. Просто попадали они в переделки, и другого пути у них не было, как вы справедливо заметили. Я думаю, в действительности им не однажды представлялась та же возможность, что и нам, — повернуть назад. Однако они не поворачивали. А если бы повернули, мы не знали бы об этом, потому что повернувшие не остались бы в памяти. Мы знаем только о тех, кто продолжал идти — и вовсе не к счастливому концу, прошу заметить. Во всяком случае, не к тому, что обычно называют счастливым концом. Знаете, как это: прийти домой и обнаружить, что все в порядке, хотя все уже не то, — как старый мастер Бильбо. Такие сказания хорошо слушать, но еще лучше в них очутиться! Интересно, в каком сказании очутились мы?

— Мне тоже интересно, — сказал Фродо. — Но не знаю. И так бывает в действительности. Возьми любое сказание, какое тебе понравится. Ты можешь знать или предполагать, что конец у него будет хорошим или плохим, но те, кто находится в нем, об этом не знают. И ты не знаешь. И не хочешь, чтобы они знали.

— Нет, сэр, конечно нет. Верен, к примеру, никогда не думал, что получит Сильмарил из Железной Короны в Тангородриме, и, однако, он получил его, а ведь его подстерегали более свирепые опасности, чем нас. Но это долгая история, счастье в ней сменяется горем, и Сильмарил уходит от него и приходит к Эарендилу. Да, сэр, я никогда не думал об этом раньше! Мы видели ведь кое-что из будущего в звездном зеркале Леди. И мы всё еще в этом сказании. Оно продолжается. Неужели великие сказания не кончаются никогда?

— Нет, они не кончаются как сказания, — сказал Фродо. — Но герои их уходят, завершив свою роль. Наша роль тоже кончится — рано или поздно.

— И тогда мы сможем отдохнуть и вдоволь поспать, — заключил Сэм и угрюмо усмехнулся. — Я именно это имею в виду, мастер Фродо. Я имею в виду обычный отдых, сон и утреннюю работу в саду. Боюсь, что я все время только на это и надеюсь. Все эти большие и важные планы не для меня. Но все же интересно, попадем ли мы когда-нибудь в песню или сказание. Мы и сейчас, конечно, в сказании, но я имею в виду сказание в словах, знаете, рассказанное у очага или прочитанное в большой книге с красными и черными буквами годы и годы спустя. И все будут говорить: «Давай-ка послушаем о Фродо и о Кольце!» И еще скажут: «Да, это мое любимое сказание. Фродо был очень храбрый, верно?» — «Да, мой мальчик, он славнейший из всех хоббитов, и этим все сказано!»

— Этим сказано слишком многое, — сказал Фродо и засмеялся.