Две крепости

Сделав глубокий вдох, они вошли внутрь. Через несколько шагов их окружила непроницаемая тьма. После подземелий Мории Фродо и Сэм не встречали такой тьмы, и — если такое возможно — здесь она была еще глубже и плотнее. Там ощущалось движение воздуха, раздавалось эхо, чувствовалось пространство — здесь воздух был неподвижным, тяжелым и затхлым. Они двигались будто в черном тумане, производном подлинной тьмы, тьмы как таковой, выдыхаемом ею, ослепляющем не только глаза, но и сознание, так что таяла даже память о красках и формах и о самом свете. Здесь всегда была ночь, всегда будет ночь, и ночь была всем.

Однако какое-то время они еще сохраняли чувствительность, и осязание их обострилось, сделавшись почти болезненным. Стены были на удивление ровными, под ногами тоже, за исключением изредка встречавшихся ступенек, было ровно и гладко, и путь постепенно поднимался в гору. Туннель оказался высоким и довольно просторным, настолько просторным, что хоббиты, вытянув руки, не могли коснуться обеих стен одновременно.

Голлум шел впереди. Казалось, всего в нескольких шагах. Пока хоббиты еще не утратили способности обращать внимание на такие вещи, они слышали его свистящее дыхание. Но вскоре чувства их притупились, осязание и слух ослабли, и они продолжали брести, спотыкаясь, вперед и вперед, главным образом благодаря силе воли и желанию добраться наконец до выхода.

Они прошли, должно быть, немало, но время и расстояние совершенно не поддавались оценке. Сэм, двигавшийся справа, нащупал в стене отверстие. Оттуда метнулось слабое дуновение менее тяжелого воздуха, но они уже прошли мимо.

— Здесь не один туннель, — прошептал он с усилием: трудно было не то что говорить, даже дышать. — Поганое местечко!

После этого сначала он справа, потом Фродо слева заметили еще три-четыре таких отверстия, широких и узких, но сомнений в главном пути не было: туннель не сворачивал и по-прежнему вел в гору. Но какой он длины, как долго еще предстоит им по нему тащиться, смогут ли они это выдержать? По мере продвижения воздух становился все тяжелее. И хоббиты чувствовали в кромешной тьме какое-то слабое сопротивление, словно что-то задевает их головы и руки, какие-то мягкие щупальца. Может, подземные растения? Определить в точности было невозможно. Зловоние тоже нарастало, и в конце концов хоббитам стало казаться, что обоняние, к несчастью, единственное оставшееся у них чувство. Час, два, три часа — сколько они провели в этой лишенной света дыре? А может, несколько дней или даже недель? Сэм оторвался от стены и прижался к Фродо, руки их встретились и сплелись, и они продолжали идти вместе.

Наконец Фродо, по-прежнему касавшийся рукой левой стены, обнаружил боковой ход, который был гораздо шире, чем все пройденные ими, и оттуда неслась такая отвратительная вонь и такое ощущение затаившейся угрозы, что Фродо невольно отшатнулся. И Сэм едва не упал, споткнувшись.

Борясь с тошнотой и страхом, Фродо схватил Сэма за руку.

— Наверх! — чуть слышно прохрипел он. — Здесь пахнет хуже всего! Скорее!

Собрав остаток сил и решительности, он потащил Сэма за собой. Тот, спотыкаясь, держался рядом. Один, два, три, шесть шагов... Может, они миновали это ужасное невидимое отверстие, и потому двигаться стало легче, словно чья-то враждебная воля на мгновение отпустила их. Держась за руки, они с трудом продвигались вперед.

Но тут же возникла новая трудность. Туннель раздваивался, и в темноте невозможно было определить, какой проход более широкий и прямой. По которому идти дальше: по левому или правому? Неверный выбор мог означать смерть.

— Куда пошел Голлум? — тяжело дыша, спросил Сэм. — И почему он не подождал нас?

— Смеагол! — попытался позвать Фродо. — Смеагол! — Но голос его замирал, как только слова срывались с губ.

Ответа не было, не было даже эха или малейшего дрожания воздуха.

— На сей раз он ушел насовсем, — пробормотал Сэм. — Я думаю, что именно сюда он и хотел нас привести. Голлум! Если ты когда-нибудь снова окажешься у меня в руках, ты об этом пожалеешь.

Вскоре они обнаружили на ощупь, что левый проход закрыт: то ли это был тупик, то ли его загородил упавший сверху большой камень.

— Здесь нет пути, — прошептал Фродо. — Нужно идти по правому.

— И побыстрее! — задыхался Сэм. — Здесь имеется кое-что похуже Голлума. Я чувствую чей-то взгляд.

Они не прошли и нескольких ярдов, как позади раздался шум, особенно ужасный в тяжелой тишине: бульканье, журчание и протяжный зловещий свист. Хоббиты обернулись, но ничего не увидели. Они застыли, как изваяния, вперившись во тьму, и ждали неизвестно чего.

— Это ловушка! — сказал Сэм и положил руку на рукоять меча. Делая это, он подумал о тьме могилы, в которой раньше лежал этот меч. — Хотел бы я, чтоб старина Том оказался поблизости, — прошептал он.