Две крепости

Много лет назад увидел ее Голлум-Смеагол, бродивший по темным норам и лазам, увидел и преклонился перед нею, и чернота ее злобы победила его, оторвала от света и радости. Он обещал приводить к ней добычу. Но то, к чему он стремился, ее не интересовало. Ничего или почти ничего она не знала о башнях, о Кольцах, о том, что создано руками, — она хотела только убивать и поглощать своих жертв, жиреть и раздуваться, пока земля не сможет больше выдерживать ее.

Однако теперь она давно уже мучилась от голода, скрываясь в своем логове, ибо сила Саурона росла и жизнь бежала от его границ. Город в долине умер, и ни люди, ни эльфы больше не приходили сюда; лишь изредка попадались несчастные орки — плохая еда, и к тому же очень осторожная. Но Шелоб должна была чем-то питаться, и по мере того, как подневольные орки прорывали все новые пути из башен и от тропы, она ловила их. Но ей хотелось более сладкого мяса. И Голлум привел к ней добычу.

«Посмотрим, посмотрим, — часто говорил он себе на опасных дорогах от Эмин-Муила к башне Моргула, — посмотрим. Может быть так, да уж, может быть, когда она отбросит кости и одежду, мы найдем ее, найдем бесценность, награду бедному Смеаголу, который привел хорошую еду. И мы спасем бесценность, как мы и обещали. Да уж. А когда мы найдем ее, она об этом узнает, она за все заплатит, о да, моя прелесть. Все тогда заплатят!»

Так думал Голлум, в надежде скрыть от нее свои мысли, даже когда он снова появился перед ней, низко кланяясь. Спутники его в это время спали.

Что касается Саурона, он, разумеется, знал, где скрывается Шелоб. Ему нравилось, что она живет здесь, голодная и неизменная в своей злобе, надежный страж древней тропы в его землю. А орков, хоть они и верные рабы, у него предостаточно. Если Шелоб время от времени ловит их, чтобы утолять голод, — что ж, на здоровье: он поделится с нею. Так человек бросает лакомство своей кошке. Саурон так и называл ее — «моя кошка», хоть она и не принадлежала ему, и время от времени посылал ей пленников, тех, что ему были уже не нужны. Он велел отводить их к ее логову, а после с наслаждением выслушивал рассказы о ее играх.

Так жили они оба, не опасаясь ни нападения, ни гнева, способного положить конец их злобе. И никогда ни одна муха не спасалась из паутины Шелоб. Тем более ее голод и ярость сильны были теперь.

Ничего об этом не знал бедный Сэм, но чувствовал, как растет его ужас перед невидимой угрозой. И так была она тяжела, что мешала ему бежать: ноги его будто свинцом налились.

Ужас окружал его, враги были впереди, и хозяин беззаботно бежал им навстречу. Посмотрев вперед, Сэм заметил две вещи, усугубившие его отчаяние. Он обратил внимание на то, что меч, который Фродо по-прежнему держит в руке, светится синим пламенем, и что, хотя небо стало темным, окно в башне остается красным.

— Орки! — пробормотал он. — Тут повсюду орки и кое-что похуже орков.

Мгновенно вспомнив свою привычку к скрытности, он заслонил рукой драгоценный фиал, который все еще нес. Рука его, красная от просвечивающей живой крови, осветилась внутренним светом, и он сунул выдававший его свет в карман, закрыв плащом. Теперь Сэм постарался бежать быстрее. Хозяин опередил его шагов на двадцать и летел как стрела. Скоро он исчез из виду, погрузившись в серую мглу.

Едва Сэм спрятал свет звездного сосуда, как вновь появилась она. Он увидел ее внезапно — немного впереди и слева от себя, выползающую из черной норы в тени утеса, — самую отвратительную тварь из всех, что он когда-либо видел, такую, что не привидится и в самом кошмарном сне. Она походила на паука, но размером превосходила огромных хищников и была страшнее их из-за ужасных, не знающих жалости глаз. Те глаза, что он считал побежденными, отступившими, теперь снова горели злым огнем, выпирая из отвратительной головы. У нее были большие рога, а за короткой стеблеобразной шеей — огромное раздувшееся туловище, громадный мешок, покачивающийся между ногами. Туловище было черным, а нижняя часть живота, бледная и светящаяся, испускала зловоние. Ноги, согнутые в больших узловатых суставах, торчали высоко над спиной, а из спины, как стальные копья, торчала щетина. Каждая нога оканчивалась когтем.

Протолкнув свое мягкое хлюпающее тело и согнутые ноги сквозь внешний выход из логова, Шелоб двинулась с ужасающей скоростью, быстро шевеля конечностями и время от времени подпрыгивая. И очутилась между Сэмом и его хозяином. То ли она не заметила Сэма, то ли избегала его как носителя огня, но сосредоточила свое внимание лишь на одной добыче — Фродо, лишившемся своего фиала и не подозревавшем об опасности. Фродо бежал быстро, но Шелоб была быстрее, и в несколько прыжков она догнала его.

Сэм, задыхаясь, собрал все свои силы.

— Назад! — закричал он. — Оглянитесь, хозяин! Я... — Но тут крик его прервался.

Длинная тощая рука зажала ему рот, другая вцепилась в горло, и вдобавок что-то обвилось вокруг его ног. Застигнутый врасплох, он оказался в руках противника.