Две крепости

— Ух ты ж! — раздалось в ответ. — Ух! Как бы это сказать... Не надо так торопиться! Я теперь буду спрашивать. Вы в моей стране. Кто вы такие, мне интересно знать. Не могу вас поместить. Нету таких в старых списках, которые я учил, когда был молод. Но это было много-много лет назад, и с тех пор могли появиться новые списки. Посмотрим, посмотрим! Как же это?

Учись отличать Живущих Тварей!
Сперва четыре вольных народа:
Старше всех — эльфийское племя;
Глубже — гномы, темны их жилища;
Энты — землерожденные, горам ровесники;
Смертные люди — хозяева лошадей.

Хм, хм, хм...

Бобер-строитель, олень-прыгун,
Медведь-медоед, кабан-боец,
Пес — голодный, лань — пуглива...

Хм, хм...

Орел в гнезде, бык на пастьбе,
Лось с рогами, сокол за облаками,
Лебедь всех белее, змея — холоднее...

Хум, хм... Хум, хм, как же дальше? Рум, тум, рум, тум, румти тум, тум. Это был длинный список. Но вас там не было.

— Может, нас и нет в старых списках и старых сказках, — сказал Пиппин, — но мы существуем уже очень давно. Мы хоббиты.

— Почему бы не сделать новую строчку?— спросил Мерри. — Невысокие хоббиты, обитатели нор.

— Поставьте нас за четырьмя, сразу после людей, рослого народа, и все будет правильно!

— Хм! Неплохо, неплохо, — сказал Древобородый. — Подходит. Стало быть, живете вы в норах? Очень подходит. Но кто назвал вас хоббитами? Слово не похоже на эльфийское. А эльфы придумали все старые слова: от них все пошло.

— Никто не называл, мы сами зовем себя хоббитами, — ответил Пиппин.

— Хум, хм! Давайте-давайте! Но не так быстро! Вы зовете хоббитами сами себя? Но ведь как-то вас еще и другие называют... И у каждого из вас должно быть какое-то свое имя.

— Я Брендибак, Мериадок Брендибак, хотя большинство зовет меня просто Мерри.

— А я Тук, Перегрин Тук, но обычно меня зовут Пиппин или даже Пип.

— Хм, шустрый вы народ, как я погляжу, — заметил Древобородый, — вы оказываете мне честь своим доверием, но не спешите же так все время. Есть энты и энты, вернее, существа, похожие на энтов, но не энты. Я буду звать вас Мерри и Пиппин — хорошие имена. Но я не собираюсь сообщать вам свое настоящее имя, по крайней мере пока. — В его глазах мелькнуло странное насмешливое выражение. — Это займет слишком много времени: мое имя все время прирастает, а я живу долго, очень долго, оттого мое имя похоже на рассказ. Настоящие имена рассказывают историю того, что они называют, во всяком случае в моем языке, в энтском языке, как вы могли бы сказать. Это прекрасный язык, но нужно очень много времени, чтобы сказать на нем что-нибудь, поэтому обыкновенно мы ничего не говорим. Только если дело стоит того, чтобы тратить много времени на то, чтобы сказать, и на то, чтобы слушать.

А теперь, — глаза его стали очень яркими и «настоящими», они, казалось, уменьшились и сделались острее, — что происходит? Что вы здесь делаете? Я могу слышать и видеть, а также обонять и чувствовать очень многое из этого, из этого, из этого а-лалла-лалла-рубиба-каманда-линд-ор-буруме. Извиняюсь, это — часть моего имени. Не знаю, какое слово есть в других языках. Вы знаете, что я имею в виду. Я стоял и смотрел на прекрасное утро и думал о солнце, и о траве под деревьями, и о лошадях, и облаках, и о мире. Что происходит? Что делает Гэндалф? И эти — бурарум, — он издал глухой рокочущий звук, похожий на звук большого органа, — эти орки и молодой Саруман в Исенгарде? Я люблю новости. Но не очень торопитесь.

— Много чего происходит, — сказал Мерри, — и даже если мы постараемся быть краткими, все равно придется рассказывать очень долго. Вы сами велите не торопиться. Должны ли мы рассказывать все? Не будет ли с нашей стороны грубостью, если мы сначала спросим, как вы собираетесь с нами поступить и на чьей вы стороне? Так вы знаете Гэндалфа?

— Да, я знаю его. Это единственный волшебник, который действительно заботится о деревьях, — сказал Древобородый. — А вы его знаете?

— Да, — печально ответил Пиппин, — мы его знали. Он был нашим большим другом и предводителем.

— Тогда я могу ответить на другие ваши вопросы, — сказал Древобородый. — Я не собираюсь никак с вами поступать без вашего согласия. Но мы должны как-то поступить с вами вместе. Я ничего не знаю о сторонах. Я иду своим путем, но вы можете идти со мной, хотя бы временно. Вы так говорите о мастере Гэндалфе, будто его история пришла к концу.

— Да, — печально сказал Пиппин, — история продолжается, но Гэндалф в ней больше не участвует.

— У-ух, давайте говорите! — попросил Древобородый. — Хум, хм, хм, ну...

Он помолчал, глядя на хоббитов.

— Хум, хм, ну, я не знаю что сказать. Давайте вы!