Две недели до Радоницы

– Она часто ездит в Бойков, на импрезы13 в клубах. Только я не думаю, что вчера она поехала в столицу. Близко отсюда есть дом, в котором живет ее школьная подруга Наталья. Возможно, Юлия у нее.

– А что, эта Наталья одна живет?

– О нет. Она вышла замуж за немца, когда ей было шестнадцать. Познакомилась в Европе, ведаешь? Он построил в Купавах дом для них. Только сам редко дома бывает. Вот Наталье и скучно одной, а Юлия часто к ней за компанию.

– Сделаю, что смогу. Вчера ты на нее поднял руку, так что…

– Было-было. Поведай ей, чтобы дала мне по морде за то.

***

И вот как я оказался поздним вечером в компании пьяных полуголых девушек. Уфф, прошу прощения, читатель, за свою слабость. Два воспоминания спустя я готов был продолжать выполнение наказа. Но сперва я должен был убедить Юлию вернуться к отцу.

– Эй, русек, слышал третий факт чи не? Эй, вернись к нам, вернись! Куррччеее, Наталья, в конце не надо было му тыле14 давать!

Передо мной появились огромные глаза девушки. Вид она имела взволнованный, но вместе с тем любопытствующий. Нельзя было терять ни минуты – я схватил Юлию за плечи и взволнованно зашептал:

– Я пообещал твоему отцу, что ты вернешься сегодня домой. Пойдем!

– Эй, эй, что ты там молвишь! Я хочу ведать, я хочу ведать! – взвилась вдруг Наталья. Взмахнув белоснежными бедрами, она спрыгнула со своего места на другом конце дивана и в мгновение ока очутилась возле нас. В эту же секунду Юлия отстранилась от меня одной рукой, а другую – в которой держала за горлышко бутылку с пивом – резко отвела в сторону. Темная клякса выпрыгнула из горлышка, чтобы со смачным хлопком распластаться на футболке Наталья. Брызги оросили всех троих, а потерявшая равновесие Юлия неловко растянулась на ковре.

– УАААААА!!!!!! – в ужасе закричала Наталья.

– Не виновата, не виновата я, – затараторила Юлия, собирая себя с пола. – То Андрей меня толкнул!

– А вот и нет. Это ты меня толкнула! – возразил я.

– Престаньте спорить и помогите! – рассерженно вскричала Наталья.

Черно-белые волосы взметнулись наверх. Юлия воздела палец к потолку и сказала:

– Я те зараз принесу чистую кошулку15!

И убежала по сходам наверх. Сыпля проклятьями, Наталья пронеслась из зала в черноту коридора. Прямоугольник света выхватил из темноты девушку у зеркала. Со своего места на диване я видел, как Наталья, стоя в ванной, стаскивает с себя замаранную одежду. Под футболкой на ней ничего не было, кроме лифчика. В смущении я отвел взгляд в сторону. Впрочем, безуспешно – Наталья увидела меня в отражении.

– Русек, помоги девчине! – обернувшись, воззвала она. – Дай мне свою толстовку.

Что за ерунда? Зачем ей понадобилась моя толстовка? Разве Юлия не пошла за чистой одеждой наверх? В этот момент сверху донесся приглушенный голос дочери кузнеца: «Наталья, где твои чухи16? Не найду, не найду». Следом раздался грохот и гулкий звук от удара, будто что-то большое рухнуло на пол. Наталья вздохнула и разочарованно уронила голову ниже плеч. А потом меня опять пронзил ее острый взгляд.

– Ну что сидишь? Мне нужна твоя одежда! – приказала тоном, который не терпел возражений.

Я встал с дивана и, стараясь не сводить взгляда с потолка, подошел к Наталье. Попытался снять с себя толстовку, но она, как нарочно, не давалась – ладонь застряла в рукаве.

– Да ты дивись, что робишь! – со смехом сказала Наталья, – Або боишься на меня дивиться, так? Неужели голых девушек никогда не видел, хи-хи?

– Да видел я все! – угрюмо ответил я.

Вдруг где-то громко хлопнула дверь, и до нас донесся усталый, но приветливый мужской голос:

– Добры фечор, майн шнукипутц!

– Кууррчее! Мартин вернулся! – в голосе Натальи звучал ужас.

– Какой еще Мартин?

– Мартин, мой муж из Немец, – раздраженно бросила девушка, – Снимай шибко одежду, русек! Не можно, чтобы он так нас увидел!

Рука никак не освобождалась, и Наталья в отчаянии сама ухватила толстовку. Мартин тем временем напевал: «Майн перлхен, где ты есть?». Его шаги раздавались уже в коридоре. Ему нельзя было увидеть Наталью в таком виде, а меня – стягивающим одежду! Девушка уперлась пяткой мне в спину и сильно потянула рукав на себя. Толстовка наконец слетела, и девушка полетела в один конец, а я упал в другой. Кафель обжег холодом плечи: охватив руками тело, я понял, что впопыхах Наталья стащила с меня не только толстовку, но и футболку. Девушка беспомощно барахталась перевернутым майским жуком на полу напротив меня. В таком виде нас и застал Мартин: я, в одних брюках и носках, с голым торсом, и Наталья в лифчике, ее достоинства выделяются во всей пышной форме под светом лампы.

Немец, длинный и худой, с жиденьким пробором волос на голове, уронил на пол черное портмоне и прошептал дрожащим голосом:

– Майн перлхен, васисди…