Две полоски для мажора

Я дрожу до стука зубов. И когда встречаюсь со своим отражением в зеркале висящим над раковиной, то отшатываюсь от себя же со слезами.

Всклоченные волосы прилипли к щекам, которые уже каким-то образом успели стать впалыми. А тёмные круги под глазами вообще пугающе выделяются на фоне белых, потрескавшихся губ, которые просто сливаются с поганисто бледным цветом лица.

И по мне ползет такая жалость к самой себе, что душевая заполняется не только шумом воды из-под крана, но и моим всхлипами. Это вообще когда-нибудь кончится?

Но как бы там ни было, Громов раз и навсегда вычеркнут из моей жизни. Даже несмотря на то, что теперь во мне есть крохотная часть и его самого.

От этой мысли прокатываются по коже мурашки. Я все ещё плохо верю в происходящее, хоть оно в прямом смысле выворачивает меня наизнанку.

Кое-как умываюсь и на ослабевших ногах плетусь обратно к Насте. Где-то в голове стучит мысль, что скоро вторые сутки, как я без еды. Все съеденное мной долго во мне и не сидит. Я должна поесть хоть что-то, но делаю всего пару шагов к Настасье, все еще сидящей на моей кровати.

Потому что перед моими глазами ее становится двое. может, даже и целых три Насти. — Лика, ты чего? — голос соседки глохнет у меня в ушах с каждой секундой.

А потом я даже не успеваю испугаться, когда все меркнет передо мной, как по щелчку. Звуки.

Ощущения.

И свет...

Глава 15

Марк

— Марк, ты оглох что ли? — получаю размашистый удар по своей ноге под столом от Дениса, сидящего напротив.

Морщусь и наконец отлипаю от гипнотизирования окна огромного в столовой, за которым все утро шпарит дождь. Октябрь мать его...

— Ну чего? — недовольно поворачиваюсь к Поляку, который с упоением уминает какой-то салат и поглядывает на меня исподлобья.

— Я третий раз спрашиваю, какие планы на сегодняшний вечер? Хотел к тебе завалиться. В ПС-ку погонять, там новая игруха вышла.

— Не кайф, — вздыхаю я. — Если честно, то думал просто повтыкать дома один.

— Один? — от приторного щебета за спиной аж вздрагиваю. — А как же я, Марик?

Не дав мне опомниться, Карина усаживается к нам за столик рядом со мной. Ее ладони с длинными острыми алыми ногтями уже тянутся к моему лицу, обхватывают его и приближают к своим таким же алым губам. Едва успеваю увернуться и подставить под поцелуй щеку. Но даже этого хватает, чтобы в нос шарахнул этот ядовито приторный аромат ее парфюма.

Карина чмокает меня в скулу, а я, скривившись, отшатываюсь в сторону.

— Блин, Кара, поменяй духи, — шумно отфыркиваюсь от душного запаха, слипшегося с воздухом вокруг.

— Это ещё почему? — растерянно бормочет она, сложив руки на свои колени, как провинившаяся школьница.

— Потому что дышать рядом с тобой тяжело, — не задумываясь брякаю я прямо в ее глаза, вмиг ставшие обиженными.

И пусть звучит подобное как-то грубовато, но это лишь малая описательная часть наших недоотношений с Кариной. Недоотношений, потому что она мило верит, что мы прям должны быть няшной парочкой. Даже несмотря на то, что я заявил ей сразу: мне интересны лишь звонки по требованию с доставкой себя в мою постель.

Правда последние несколько недель у меня больше не возникает желания позвонить Каре. Туплю вечерами с Поляком за приставкой или вообще в доме у отца, драконя шерстяного Плюша.

И Карину это бесит до какого-то маниакального желания заполонить собой все мое свободное пространство. И даже сегодня и сейчас. Я знаю, что у нее нет пар, но какого-то черта она сидит здесь и хлопает на меня своими искусственными ресницами.

— Ты последние дни чего такой дерганый? — получаю ещё один пинок под столом от Дена. — Что не спроси, не скажи - сразу агришься.

— Бука! — скрестив перед собой руки, поддакивает Карина.

Насмешливо закатываю глаза и отмахиваюсь от обоих:

— Нормальный я. Хренью не страдайте, пытаясь найти дыры в моем настроении.

Откинувшись на спинку стула, запихиваю ладони в карманы толстовки и расслабленно вытягиваю ноги вперед, задев кроссами, жующего обед, Поляка. А никаких дыр в моем настроении нет, потому что и настроения тоже нет.

В последнее время меня порой до скрежета зубов раздражает все. А сейчас конкретно: шум столовой вокруг; Карина, надувшая губы; хмуро смотрящий на меня Поляк и даже вон та рыжеволосая голова, мелькнувшая среди голодных студиков.

«Стоп. Рыжие волосы...» — оттормаживаю поток бессвязных мыслей, цепляясь глазами за яркое пятно в толпе.

На секунду оно пропадает из вида, а потом появляется снова. Обладательница длинной оранжевой копны делает поворот головой, и меня накрывает разочарование вперемежку с каким-то отвратно вязким чувством.

Блин! Это не она.

А вообще, где Соболевская? Я не могу вспомнить, когда последний раз пересекался с огненной макушкой и ледяными глазами. Уже точно несколько недель вижу только ее соседку по комнате, ходящую в гордом одиночестве. Подружки поругались? Хотя нафиг мне эта информация...

Сильнее сжимаю кулаки, спрятанные в карманах, закрываю глаза и делаю несколько резких поворотов шеей, разминая позвонки. Может, хоть так скину какое-то дурацкое напряжение в голове, в теле и в мыслях.