Две полоски для мажора

Смотрю на погасший экран и размазываю тыльной стороной свободной ладони солёные реки по щекам. Без глупостей? О, самую большую глупость в своей жизни я уже совершила. Влюбилась в Марка Громова. Разрешила ему залезть в свою душу, под кожу и во всех смыслах оставить часть себя со мной.

Опять опускаю голову к коленям, прижимаясь к ним лбом. Дышу глубоко, закрыв глаза.

Сегодня в любом случае переночую у родителей, а завтра. От одной мысли, чем может стать моё завтра я снова готова взвыть. Но держусь. Стараюсь успокоиться, думая теперь не только о себе.

Полчаса. Час. Не знаю точно сколько проходит времени, прежде чем решаюсь вернуться домой. Да и на улице заметно похолодало. Пальцы рук уже хочется отогреть своим дыханием.

Поднимаюсь с деревянной лавочки и со свинцовым телом направляюсь обратно к дому. И пока плетусь в сторону подъезда, слышу позади себя шорох шин и плавное шипение тормозов. Кто-то, походу, решил в очередной раз припарковаться прямо у подъезда.

И пока урчит мотор чьей-то машины, нащупываю в кармане куртки таблетку домофона и намереваюсь приложить ее к двери.

Но рука с ключом зависает где-то на полпути.. .Как и моё сердцебиение.

— Лика. — хриплый голос за моей спиной проходит через меня как все двести двадцать.

Я боюсь обернуться, но тело игнорирует этот страх. Резкий поворот и кажется, что я схожу с ума. Да. Точно. Потому что это бредовая галлюцинация, а не правда.

В нескольких шагах от меня не может стоять он. В идеально узких брюках с острыми стрелками и в белоснежной рубашке, закатанные манжеты которой демонстрируют чёрные линии татуировок на руках.

Сейчас растерянно в мои глаза смотрит Марк.

А я в капкане собственного ступора, потому что знаю точно: могли сойти с орбит все планеты в космосе, но Громова не должно быть здесь.

Кусая губы, он проводит пальцами по идеально лежащим волосам. И устремляет взгляд в потемневшее вечернее небо, сдавленно выдыхая:

— Сядь в машину...

Глава 17

Марк

Двумя часами ранее.

Музыка бьет басами так, что внутри меня вибрируют молекулы. Широко раскидываю руки по обе стороны спинки мягкого диванчика и растекаюсь по нем всем телом. Мне приходится закрыть глаза, чтобы мерцание неоновых вспышек вокруг не триггерило так сильно.

Пришёл, блин, называется расслабиться. День первокурсника. Клубешник на берегу Дона доверху заполнен мальчиками и девочками нашего универа. И не только перваками. Здесь весело всем, кроме меня. Вокруг все безбожно бухают, пляшут и сосутся.

А я кисну, вялюсь и туплю. И можно было бы заниматься этим и дома, но Поляк вылюбил мне весь мозг.

Он почему то уверен, что поход в клуб и зажимания с веселенькими первокурсницами, чем собственно он сейчас на танцполе и занимается, решит все мои проблемы.

Ага. Благодарю. Одну уже зажал. Теперь зажали меня, как зверя в клетку. Мечусь из угла в угол которую неделю.

Вроде никто и не пытается связать по рукам и ногам. Никаких звонков или смс с поэмами про алименты. Молчу и я. Потому что все сказал ей. Честно. Становиться счастливым папашей в двадцать два - не предел моих мечтаний абсолютно.

Меня морально выбивает факт, что через девять месяцев где-то будет бегать моя маленькая копия. Это вообще не хочет укладываться в моей голове. Подобная картинка выдается перед глазами с мигающей надписью error.

Но Рыжая молчит. И в универе я ее не вижу. Иногда во мне остро проскальзывает мысль, что, может, мои слова про аборт стали уже и не просто слова? Каждый раз, когда думаю об этом, хочется выдохнуть с облегчением.

Но не получается. Что-то гадко скребется внутри. И та встреча с Ликой в больнице забита колом в грудь.

Хорошо, что эта новость ещё не попала в поле зрения моего отца. Он пока очень удачно просиживает свою высокочиновскую пятую точку в столице. Про его реакцию я даже не думаю. Достаточно помнить, что я у отца все ещё на испытательном сроке. Стою за его доверием в очереди. А залетевшей от меня восемнадцатилетней первокурснице ничего не стоит откинуть обратно в самый ее конец.

Поэтому могу лихорадиться и без плясок на танцполе. Здесь я лишь для того, чтобы Поляк от меня отстал.

Продолжая расслабленно покоится на мягкой обивке дивана, провожу рукой по взмокшей шее под воротом рубашки. Чёртов классический дресс-код. Сюда пришлось ещё и вырядится, как на смотрины.

Теперь тупо залипаю в неоновые вспышки на потолке и жду, пока Поляк подцепит очередное развлечение на вечер. Тогда можно и валить.

Но сделать это приходится раньше.

Боковым зрением улавливаю знакомые очертания стройной фигуры, подчеркнутой красной струящейся тканью. И неизменно чёрные блестящие волосы, собранные в высокий хвост.

Внутри вспыхивает раздражение. Карина тоже здесь, что вообще не удивительно, а скорее пугающе.

Мне кажется, она превращается в моего персонального сталкера. Хотя я не первую неделю теряюсь от нее. Звонки, сообщения - все мимо меня. Но Карина то ли реально не понимает, то ли притворяется.

И сейчас я вижу, как, стоя у бара, она рыщет глазами по толпе на танцполе, находит взглядом Дэна, а тот радостно машет ей рукой, указываю в сторону нашего столика.