Две половинки демона (СИ)

— Да-да, ты правильно услышал. Вещица одна у меня имеется… — вампир говорил всё тише, видно было, что он тратит на разговор последние силы. — Чародей один амулетиком со мной поделился… Ну как поделился — мёртвому амулеты ни к чему. А я его рядом с сердцем носил, всё надеялся, всё верил, что получится… Не получилось. Мне-то теперь дорога домой заказана, сам виноват, туда таких не принимают. А вот вы… Вам… Когда умру, можете забрать, я разрешаю… Только не тяните, амулету этому живой хозяин нужен, на мёртвом он быстро умирает… Я тогда успел… И вы поторо… питесь…

Ниглок тяжело выдохнул и как-то весь опал, будто сдулся. Руки бессильно разжались. Остекленевшие глаза смотрели а одну точку и ничего уже не видели.

— Он что, вправду умер? — шёпотом спросил Ванька.

— Нет, понарошку, — тоже прошептал в ответ Стёпка. — Видал, как его переломало. От таких ран кто хочешь умрёт. Даже почти бессмертный вампир.

— Интересно, про какой амулет он говорил? Думаешь, не врал?

— Может, и не врал. Амулеты, они же разные бывают.

— Заберём его?

— Ну, попробуй.

— А чё сразу я-то?

— Ты же у нас хозяин склодомаса, вот ты и забирай.

— А ты хозяин эклитаны.

— А ты — демон-экзепутор.

— Вот щас заберу амулет и вернусь домой без тебя. Понял? А ты тут останешься и будешь потом локти себе кусать.

— Я сейчас тебя покусаю!

— Стёпыч, кончай придуриваться! — Ванька, привстав на цыпочки, всматривался из-за сундука в мёртвое лицо вампира. — Ты же слышал, он сказал, что амулет надо быстрее снять, пока не выдохся. А то он сейчас вместе с вампиром в пыль превратиться. Как та рука отрубленная.

— Ну так снимай.

— Ага, снимай. Легко сказать.

— Боисся? — поддразнил Стёпка.

— Знамо, боюся. Он же мёртвый.

— А ты аккуратно. Я тебя подстрахую.

— Ну, ладно, уговорил. Только ты будь наготове, хорошо.

— Договорились.

Ванька подошёл к распростёртому на полу телу, постоял, не решаясь, затем легонько пнул вампирью ногу.

— Ты чего?

— Проверяю, — прошипел Ванька. — Вроде, в самом деле умер.

— А ты сомневался?

— Да кто этих высосов знает. Может, они бессмертные. Ладно, вон этот амулет, на груди у него, под одеждой. Сейчас сниму. Только голову придётся приподнимать. Чёрт, так неохота! Противный он какой-то.

Но едва Ванька склонился над вампиром и протянул руку к его шее, тот вдруг и в самом деле ожил. Встрепенулся, глаза распахнул и крепко вцепился в Ванькино плечо всеми своими вновь, как оказалось, выпущенными когтями.

— Попался!

Уж на что Стёпка был готов, как ему казалось, к любым неожиданностям, всё равно чуть ли не подпрыгнул от неожиданности. На то, чтобы описать Ванькин испуг, просто не хватит подходящих слов. Позорно взвизгнув, он дёрнулся, пытаясь вырваться, и повалился на пол, едва не уткнувшись носом в вампирий живот.

— Попался! — торжествовал Ниглок, подтягивая его к себе. — Ты с кем, салага, тягаться вздумал? С Ниглоком? Оттар хишшэс ттан! О-ос?

— Стёпыч, на помощь! — вопил Ванька, барахтаясь на полу. — Я же говорил, что он притворяется! Да отцепись же ты, гад! Что тебе надо? Только попробуй меня укусить, сразу подохнешь! У меня кровь ядовитая!.. Стёпыч, ты где?

А Стёпка, уже опомнившийся от испуга, стоял над ними и не знал, на что решиться. Эклитаной рубануть? А толку? Не рубит эклитана вампиров, проверено уже на Згуке. Да и зачем? Видно же, что ничего смертельно опасного Ниглок Ваньке сделать не может. Держит его одной рукой с обломанными когтями, а всё остальное тело как лежало бревно бревном, так и лежит. Это хитрый вампир, видимо, от отчаяния на такое решился, чтобы хоть как-то отплатить за свою близкую погибель. Даже бить его не хочется, сейчас устанет и сам Ваньку отпустит, вон у него уже и пот на лбу выступил и дыхание прерывистое.

— Стёпыч, спасай! — вопил Ванька.

А Стёпка, честно говоря, уже едва удерживался от смеха. Потому что всё это копошение на полу и впрямь выглядело забавнее некуда. Полупарализованный вампир тянет брыкающуюся жертву в одну сторону, перепуганный, встрёпанный Ванька — пытается уползти в другую; из сундука на них сыпятся золотые монеты, под руками бренчат золотые подносы и чаши… Звон, шум, ругань — несерьёзно всё как-то, по-дурацки.

— Глупый усварх! — между тем яростно хрипел вампир, дёргаясь вместе с вырывающимся Ванькой. — Не нужна мне твоя гнилая кровь! Жезл давай!

— Что?

— Склодомас, говорю, давай! А то в самом деле укушу!

— Да на! — сказал вдруг Ванька. — Подавись!

И сунул жезл прямо в вампирью морду. Ниглок тут же отпустил добычу и схватил склодомас. Торжествующая усмешка исказила его и без того не самую приятную физиономию. Ванька поскорее на карачках отполз подальше, поднялся и, с ненавистью глядя на довольного вампира, пообещал:

— Рано радуешься, ур-род. Он тебе всё равно не поможет. Он на нашу кровь зачарован, а другим не подчиняется. Помучаешься да и подохнешь. А он всё равно у нас останется.

— Был на вашу, а стал на нашу, — объявил Ниглок. — И за урода ты мне ещё ответишь. Смотри, пацан, и учись.