Две повести о любви

— Так вот. Во-первых, я больше не могу быть ни для кого одной из..., я могу быть только если не единственной, то, во всяком случае, последней в этой жизни. Во-вторых, я не отношусь к разряду поисковых собак, я не ищу себе мужчину, мне не нужна эта собственность, я без нее могу. В-третьих, в результате жизненных коллизий я стала верующим человеком и теперь я знаю — мне все равно, что вы обо мне подумаете, да-да, — что любовь — это дар, который посылает нам Господь. Мне уже все авансы выданы и дары божии мной растрачены — это я тоже знаю. Значит на любовь мне рассчитывать нечего. С другой стороны, на меньшее, чем на любовь, до гроба если угодно, я не согласна. Замкнутый круг. Вот именно. Судите сами: зачем же мне с кем бы-то ни было знакомиться, если мои требования, практически невыполнимы. Дальше. Я не молода и полюбить меня навеки, я думаю, будет трудно, а мимолетное увлечение у нас называется блудом, смертный грех, на который я добровольно идти не намерена. Просто пофлиртовать, конечно, можно и даже приятно, но нечестно, ибо я точно знаю, что продолжения не будет. Зачем же мне вас искушать? Поэтому, Сергей Дмитриевич, поворачивайте назад, мы давно проехали мой поворот.

Он резко развернулся, и мы некоторое время напряженно молчали. Потом он заговорил.

— Сколько лет вы в разводе? Если не хотите, не отвечайте.

— Восемь.

— Странно, я — тоже. Все эти годы я думал, в общем-то, как вы. Первое время еще пытался искать, потом понял, что бесполезно. Все дело во мне самом. Не достоин я божьего дара, как вы говорите. Только мне, в отличие от вас, чего-то не хватало, силы воли, наверное. А, может быть, веры в Бога. В общем, не смог я удержаться от того, что сам считал грязью. Да, были пациентки, были медсестры, но с вами я с самого начала чувствовал, что номер не пройдет, так, попробовал на всякий случай, как последний кретин. Простите, вы другого сорта, и мне до вас как до Луны.

Ну, вот. Начали за здравие, а кончили за упокой. Честно говоря, я от себя не ожидала такой откровенности и, главное, непреодолимого желания быть откровенной с этим чужим человеком, а, тем более, я не ожидала этого от него.

Мы остановились возле моего дома, посидели просто так. Что ж, в любом случае, я сказала правду. Грустно, конечно, так вот расставаться. Но не более того.

— Мне пора.

— Подождите, у вас же нога, я вам открою.

Он обошел, вернее, оббежал машину спереди и открыл мне дверцу. Что-то невыразимо трогательное, я бы сказала трагикомическое появилось в этот миг в его огромной фигуре. Он протянул мне руку, потом и другую, и, буквально, извлек меня из машины. Нога затекла и еле двигалась. Воспользовавшись этой моей беспомощностью, он попытался, как-бы невзначай, задержать мои руки в своих. Но я мягко высвободилась.

— Сергей Дмитриевич, мы с вами едва знакомы, и мне не пристало вас учить, но позвольте мне напоследок сказать вам одну вещь. Интимные отношения — это результат любви, а не ее причина. Это — итог, а не начало. Надеюсь это поможет вам в ваших поисках. Всего доброго.

— Арина

— Да

— Можно я не буду рвать в клочья номер вашего телефона, тем более, что я его запомнил?

Я жду тебя безвольно и бесстрастно.
Всегда готова к твоему явленью.
Я жду тебя смиренно, безучастно,
как ждут комету или наводненье.
Я жду тебя часами, месяцами,
не зная ни числа, ни даже года,
когда с вечерними колоколами
внезапно ты появишься у входа.
И будет все не так, как я мечтаю,
мне просто не дано предугадать
ни чувств, что я при встрече испытаю,
ни фраз, что захочу тебе сказать.
Ни места на земле благословенной,
где мне улыбка встретится твоя,
но слышу сочетанье слов нетленных,
простых и вечных «здравствуй, это я»

Глава четвертая Детский сад

— Мам, маам, тебя к телефону. Какой-то новый баритон.

— Стеша пела в церковном хоре и поэтому, наверное, всех людей сортировала по вокальным данным. «Антон, ваш сиплый тенор меня утомил», «Федор, звонило какое-то контральто. Сказало, что сегодня не придет, у него — грипп». «А где наш маленький мутирующий дисконт, в смысле младший брат»? И так далее...

— Слушаю вас.

— Добрый вечер.

— Ой-ёй-ёй-ёй, что-то внутри попыталось выпрыгнуть, но тут же стало на место. Все нормально, подумаешь, событие: доктор позвонил.

— Это Сенцов.

— Я узнала. Здравствуйте, Сергей Дмитриевич.

— Арина... Юрьевна, вам пора придти на прием, с сосудами не шутят. Это очень серьезно. Если сломан капиляр, может быть ухудшение, которого вы сами не заметите и тогда..

— Вы меня спасете, не так ли?