Две птицы на снегу

– Ты меня утешаешь, что ли? – сообразил Яр и насмешливо фыркнул. – Извини, сразу не дошло. Ты думаешь, я первый раз, что ли? Ну то есть так сильно выгорел впервые, да, но вообще пару раз в год – это нормально, так что не волнуйся за меня. Но за попытку спасибо, я оценил, – он глянул через плечо, подмигнул и спокойно вернулся к кофе.

А Лета опустилась на ближайший стул и в растерянности уставилась на широкую спину феникса, пытаясь понять, как реагировать на все сказанное.

– Но я-то ладно, – заговорил тем временем Вольнов, сбив ее с так и не оформившейся мысли. – А как ты умудрилась выгореть?

– Один раз, сразу после учебы, переоценила свои силы, – ответила Летана. Запоздало сообразила, что феникс её подловил, потому что про собственное выгорание она не упоминала, но заострять внимание не стала.

– А, да, с целителями такое сплошь и рядом, я слышал. От переизбытка желания спасти всех. Чуть ли не каждый второй надрывается на первом трупе, если никого старшего рядом не оказывается, чтобы дать по башке, – понимающе заметил он, за что удостоился еще более растерянного взгляда Леты.

Сочетание искреннего сочувствия с равнодушным «трупы» неприятно царапнуло. И хотя напомнило очень многих коллег, и по уму именно такое отношение правильное, подобные мысли всегда портили настроение. Потому Сеннов и хмурился каждый раз, когда ее вызывали в госпиталь: знал, что любимая ученица так и не переступила это свое болезненное восприятие. Будет отрицать до последнего, скрывать, но все равно выложится гораздо сильнее, чем может себе позволить, причем в большинстве случаев – бессмысленно.

Но научный руководитель молчал и никогда не пытался с ней спорить. Потому что порой рискованная самоотдача Летаны спасала жизни, и он просто не знал, с какими глазами и какими словами можно заговаривать с ней об осмотрительности. Оставалось только молиться Творцу, и мольбы эти, кажется, доходили по адресу, потому что, постоянно балансируя на грани, до травматического выгорания она действительно дошла всего однажды.

– Но ты так это сказала, – продолжил тем временем феникс, – будто однажды переоценила свои силы, но был и второй раз.

– Тебе показалось, – отмахнулась Лета.

Яр усмехнулся, бросив на нее короткий взгляд, но уличать во лжи не стал, хотя такой ответ заинтриговал еще больше. Вариантов вообще-то виделось немного: выгореть можно от перерасхода сил, как он сейчас или как случилось с его гостьей в тот «один раз», а еще магия могла уйти из-за сильного морального потрясения. Интересно, что же такое случилось в жизни рыжей, что она перегорела?

Прямо сейчас спрашивать он не собирался: вдруг виной всему первая несчастная любовь в его лице, неловко получится. Обидится, а он только обрадовался, что занудная гостья с утра начала походить на нормального человека!

– Сахар? Сливок, к сожалению, нет, если только сухие. Но вообще советую попробовать сначала так, с пряностями, – перевел он тему, выставляя на стол специальную подставку и большую медную конгру, конической формы сосуд для приготовления кофе, – настоящую, деморскую, привезенную из туристической поездки по Красному лепестку.

Начальство как могло берегло своих людей, поэтому пострадавших боевых магов нередко отправляли восстанавливаться в стихийные лепестки по соответствию силы. Бесшабашные деморы, которые имели вкус к жизни и, как никто, умели веселиться, фениксу всегда нравились, так что бывать там он любил.

Ранний ужин под пряный кофе прошел в неожиданно мирной обстановке. Лета все ждала очередных подначек, но Вольнов, успевая жевать, рассказывал о порядках на заставе, об условиях проживания и примечательных личностях, то есть действительно важные и интересные вещи, и совсем не дурачился. И вчерашняя неловкость заметно съежилась, почти перестав доставлять неудобства. Такая тенденция радовала.

Лета старалась запомнить тех, кого называл Яроплет, но пока получалось плохо, несмотря на короткие и довольно емкие характеристики. А открытие, что пограничники живут в довольно комфортных условиях и офицерам полагаются пусть небольшие, но квартиры, тем более порадовало. Она смутно представляла себе, как смогла бы держаться рядом с Вольновым без вреда для собственного душевного равновесия, если бы пришлось жить в казарме.

После еды сборы не заняли много времени. Феникс помыл посуду и навел порядок в кухне, а на остальные сборы у него ушло не больше минуты – что там тех сборов, только одеться! Дольше всего провозился он со шнурками, потому что в пальцах еще сохранялись остатки вчерашней слабости, но зато Лета успела собрать свои записи, вещи и постельное белье с дивана, сложив его в аккуратную стопку. Закончили они почти одновременно.

– Ты все больше мне нравишься, – не смог смолчать Яр. – Невероятная женщина, способная собраться за несколько минут! Ты точно аристократка? А как же идеальный легкий макияж на полтора часа, которого не видно, но он есть?

– Откуда такие познания в косметических тонкостях? – Лета предпочла пропустить мимо ушей сомнительный комплимент.

– А я вообще разносторонний, – загадочно улыбнулся он.