Две птицы на снегу

– Ага. Специалист, – отозвалась та с непонятной интонацией. – Тебе не предлагаю, не волнуйся. У тебя совсем не тот тип и характер, а вот Яр… ну скажи – хорош же! – с гордостью скульптора или родителя заявила она.

– Понимаю. Он выглядит… целостно, – аккуратно подобрала нужное слово Летана. – Не буду вам мешать, – подытожила вежливо и все-таки вышла.

Она не заметила, каким взглядом проводила ее художница, и не обратила внимания на то, как поспешно и тихо Милорада закрыла за ней кухонную дверь и только после этого проявила любопытство:

– Ты где такую вообще откопал? Что это за возвышенное создание? Разнообразия захотелось?

– Силовик она, прибыла исследовать Разлом, а меня пристроили к ней нянькой, – отмахнулся Яр. Углубляться в тонкости их прошлых взаимоотношений он не собирался. – Я не против разнообразия, но по своей воле в это дело не полез бы.

– Ну да, расскажи мне, как ты отказался бы от общества смазливой девицы с ногами от ушей и высокой грудью! – рассмеялась художница.

– По своей воле я нашел бы кого попроще, а сейчас просто пытаюсь получить удовольствие от навязанной компании, – возразил он, поставил перед художницей чашку кофе и тяжело упал на стул. – Рисуй, я весь твой!

– Спаси Творец от такого счастья! Весь ты мне ни даром, ни с доплатой не нужен. Может, отложим на декаду? – предложила Лора, но принялась отточенными движениями протирать рабочее пространство поочередно несколькими составами.

– Почему? Ты все равно уже здесь.

– С таким довеском на закорках ты или опять к хирургам попадешь, или канешь в Разлом. В обоих случаях моя нынешняя работа будет бессмысленной.

– Спасибо за веру в мои силы! – рассмеялся Вольнов.

– Не трясись! – шикнула Лора, ткнув его острым кулаком в живот, и феникс послушно замер.

За работой Лора предпочитала молчать, он это давно усвоил. Да и самому Яру час-другой молчания тоже сейчас пришелся кстати.

Он не всегда мог говорить кратко. В бою – да, на докладе у командира по делу – тоже да, а вот в расслабленной обстановке, да еще с женщинами, Яроплета быстро начинало нести. Он прекрасно знал за собой эту особенность и чаще всего даже радовался ей, потому что на женщин отлично подвешенный язык обаятельного пограничника действовал магнетически. Но сейчас был тот редкий случай, когда многолетняя привычка мешала: тратить силы на болтовню слишком расточительно, а не тратить – не получалось, так что молчаливая Лора с ее пыточными приспособлениями подвернулась как нельзя вовремя.

Впрочем, пыточными он их называл исключительно для красного словца. Приятными ощущения было не назвать, но и мучительными – тоже. На инструментах и материалах Милорада никогда не экономила, и они неплохо обезболивали. Не настолько неплохо, чтобы задремать, а жаль. Стоило умолкнуть и прикрыть глаза, и усталость навалилась на плечи.

Нет, все. Спать. Вот сейчас Лора закончит, и никаких больше разговоров с Горской, никаких размышлений и планов, все завтра. И попозже завтра, как можно позже!

Глава 5. Отягощенная наследственность

Утром снег ослаб, к полудню – перестал, а заспанный Яроплет выполз из постели, когда недлинный зимний день уже склонялся к вечеру. Лета к этому времени успела посетить пару ближайших магазинов, потому что вчера феникс озаботился пропитанием только на ужин. Позавтракала она самым простым блюдом – отварными яйцами, потом пожарила покупные котлеты, оказавшиеся очень неплохими. Сама обошлась бы бутербродами, но чувство ответственности не позволило. Может, Вольнов и тяжелый человек, но, даже если он неприятен лично Лете, его болезни это не отменяло, и раз уж она взялась за ним приглядывать, то и за нормальным питанием надо проследить.

Горская устроилась за столом на кухне: удобно, достаточно светло, и сначала можно было не отрываться от готовки, а потом уже и не захотелось куда-то перебираться. Яроплет возник в проходе, одетый в свободные мешковатые штаны, неровно обрезанные чуть ниже колен, помятый, зевающий и обросший темно-рыжей щетиной, которая придавала ему диковатый вид. Восстановленное во всей красе изображение феникса чернело на его груди контрастными, четкими линиями и невольно привлекало внимание.

– Что у нас на завтрак? – зевнул Яр, прикрыв рот кулаком.

– Завтрак ты проспал, уже ужин скоро, – с улыбкой отозвалась Лета. Вольнов в таком виде был забавен и раздражал гораздо меньше, чем в своей лучшей форме. – Котлеты. Иди умывайся, я разогрею.

– Да, милая! – расплылся он в ответной кошачьей улыбке. – А где мой приветственный поцелуй? – спросил мягко, с искушающе-мурлычущей интонацией, в сочетании с утренней хрипотцой – особенно чувственной. Однако Лета уже демонстративно отвернулась и занялась едой, не ответив на вопрос. – Ладно, значит, сначала бриться, что это я, – легко передумал он, вышел, но почти сразу крикнул из ванной: – Дорогая, я быстро, ты не успеешь заскучать!

– Сохрани Творец от такого, – проворчала Лета себе под нос.