Две птицы на снегу

Сменной одежды при себе у Летаны не было, а Яроплет не держал халатов, поэтому пришлось выкручиваться. К счастью, в шкафу нашлось несколько рубашек, даже не все черные, и она смогла выбрать одну, показавшуюся самой потертой, с короткими рукавами. Вышла пусть и непривычно короткая, но вполне пригодная замена халату. Да и кое-какие запасы продуктов оставались: и замороженное мясо, и крупы, и несколько яиц из тех, которые она сама же в прошлый раз купила. Так что минувшие сутки Летана пережила с комфортом.

И с некоторой пользой, потому что рюкзак с оборудованием уцелел, ей отдали его в больнице перед уходом. Некоторое время она занималась расшифровкой показаний, потом почитала что-то из достаточно обширной библиотеки хозяина, а потом опомнилась и пошла готовить: вспомнилось, о чем грезил феникс в прошлую выписку.

За этим занятием, приготовлением мясного рагу, Яр ее и застал. И в первый момент даже слегка растерялся, когда Лета в носках и рубашке открыла ему дверь, быстро чмокнула в губы и упорхнула обратно на кухню.

Разувшись, он прошел следом, привалился плечом к дверному косяку и несколько секунд молча наблюдал за тем, как женщина одновременно что-то читает и колдует над плитой. И наверное, впервые в жизни не мог придумать, что пошутить на эту тему.

Казалось бы, картина банальная – дальше некуда, самое то насмешничать. Про «что-то в этом есть», про «дорогая, я дома», и еще кучу похожих фраз. Но во всех этих шаблонных фразах сейчас было пугающе мало шутки.

Это оказалось демонски приятно. Бессовестно и эгоистично, но очень приятно. Очнувшись в госпитале, найти ее сидящей рядом. Возвращаться домой, где ждут, где ему рады, где вкусно пахнет, где любимая женщина негромко мурлычет себе под нос любимую песню. Подойти, обнять со спины, сказать, что соскучился…

Он бы, может, с радостью завел пресловутые «серьезные отношения», отсутствием которых дразнили окружающие, если бы не служба. Яр считал подлым по отношению к той гипотетической женщине заставлять ее постоянно волноваться о нем, мучиться неизвестностью и переживать, а потом вовсе оставить вдовой, еще не дай Творец – с детьми, как Мола с мальчишками и другие ей подобные.

Только женщина как-то незаметно из гипотетической превратилась во вполне определенную, и напоминать себе все эти соображения стало гораздо сложнее. Закрадывались всякие оптимистичные «а вдруг?», и отмахиваться от них приходилось постоянно.

Тряхнув головой, феникс выпрямился и так же бесшумно ушел принимать душ и переодеваться. Если не видеть объект искушения, противостоять ему проще.

На заставу они вернулись следующим утром и первым делом направились к Добрину за ответами. Повезло, тот оказался на месте и на разговор согласился, пусть и нехотя.

– Доброе утро, Яр, Летана, – поднялся поприветствовать их майор, поцеловал даме руку.

И феникс уже не удивился опять всколыхнувшейся внутри ревности и даже немного пошел у нее на поводу, выдвинув для спутницы стул подальше от хозяина кабинета, а сам сел поближе. Все равно никто не обратит внимания, а ему так спокойнее.

– Мне уже сообщили про тебя из госпиталя. – Добрин выглядел очень сосредоточенным, ему явно было совсем не до визитеров. И уж точно не до флирта со столичной гостьей. – Как твое самочувствие?

– Несколько дней выходных, совсем курорт, – отмахнулся феникс. – Красан, что там вообще случилось, у Глотки? Чем я Лебедеву не угодил?!

– Лебедев… – он вздохнул. – Упустили мы его.

– То есть? Он сбежал? – растерянно уточнила Летана.

– Не в этом смысле…

Разлом, пролегший между Белым и Зеленым лепестками, по-разному сказывался на соседях. В Белом лепестке он очень давил ментально, люди в прямом смысле сходили с ума, если слишком долго находились рядом с ним, поэтому некромантов, несущих службу со своей стороны границы, регулярно проверяли на психическую стабильность.

Здесь, в Зеленом лепестке, споры велись с самого появления Разлома, но большинство ученых сходились во мнениях, что по эту сторону Разлом не оказывает на психику особенного влияния. Лета тоже разделяла это мнение и, вслед за своим руководителем и многими другими исследователями, склонялась к мысли, что причина этого в магических особенностях двух лепестков.

Но глупо отрицать, что даже без магического воздействия такое соседство сказывается негативно. Служба пограничников неизменно сопряжена со смертельной опасностью, и в таких условиях нередко находились те, кто не выдерживал постоянного напряжения.

Однако никакие менталисты пограничников не проверяли. Да, регулярно проводились медицинские осмотры, и общение с психиатром являлось их неотъемлемой частью, но проверка эта всегда устраивалась формально. Отсутствие жалоб, каких-то ярко выраженных симптомов – и на этом все, в особенности для тех, кто служит достаточно долго. Это за молодняком следят более пристально, но и то – в большей степени опытные офицеры, которые могут оценить действия парней «в поле».