Две столицы

– Нужно вместе с Крузенштерном отправить пару кораблей с переселенцами. Только эту часть экспедиции очень хорошо подготовить. Инструмент плотницкий взять с избытком, плуги и бороны немецкие. Даже агронома немца найти. Зерно разных видов и с разных мест взять, испытать, какое там лучше приживется. Семена всех овощей обязательно и маленькие кустики смородины, малины, яблони, вишни, груши и прочих деревьев и кустов. Корабль с экипажем потом оставить в их пользование. Пусть рыбу ловят, а потом сплавают вдоль побережья до Аляски, возьмут там меха и везут мимо Камчатки в Китай. Там продадут и купят продукты для Камчатки и Аляски, а еще ткани всякие и прочую мелочь для торговли с аборигенами на Аляске и в Калифорнии. На следующий год еще пару кораблей отправить. И так каждый год по одному-два корабля отправлять с переселенцами. И корабли оттуда не забирать. Покупать у Англии. Это не очень дорого. Шлюп стоит пятнадцать тысяч фунтов. Через десяток лет мы будем иметь в Америке большое поселение. На Аляске чуть меньше, но там сильно много и не надо пока. Увеличится количество людей на Камчатке, а продовольствие, что будет выращивать Калифорния, вполне обеспечит все эти наши форпосты на Востоке.

– Ух и перспективы вы нарисовали, Петр Христианович. Прожект так прожект. Запишите это на бумаге, обсудим на Совете. А Крузенштерну вашему скажите, что пусть готовится к экспедиции. И про растения ему все объясните. Со сметой пусть подходит к графу Румянцеву.

– Слушаюсь, ваше императорское величество.

– Да, полноте, Петр Христианович, просил же Александром Павловичем называть. Ну, пойдемте. Пора ужинать и потом в вашего «Крокодила» играть. А то Катенька скандал грандиозный устроит.

Не устрицы ели, и даже не пюрешку с сосисками. Александр воспитывался по-суворовски, и батянька тоже был аскет. Ели гречневую кашу с мясным соусом и черный хлеб.

Брехт не выдержал, и когда ему какой-то вопрос про еду задали, сказал, что черный хлеб нужно немедленно прекратить есть монаршему семейству или предварительно самим закупать зерно и перебирать. Там спорынья, а это еще хуже туберкулеза. Монархи хлеб побросали, а Александр потребовал подробностей. Пришлось рассказать и даже про свой опыт борьбы со спорыньей в Студенцах.

– То есть, Петер, Леночку не травят у вас там? – сделала неожиданный ввод Мария Федоровна.

– Нет, ваше императорское величество, не травят.

– Мать твою, а чего ты, урод, раньше молчал и нас травить позволял, если знал об этом? – чуть-чуть не этими словами и на французской мове спросила его Екатерина.

Пришлось рассказать и о посещении митрополита.

– Петр Христианович, а это все вы откуда знаете, и почему не знает никто другой? – опять за свое взялся государь.

– Да многие знают. Лет сто – сто тридцать назад, точно уж и не помню, жил в Голландии изобретатель ван Левенгук. Он придумал, как делать маленькие линзы, и изобрел микроскоп. Там все эти, как он их называл, «маленькие животные» видны в его микроскоп. Он о них писал письма в Лондонское королевское общество. Я думаю, если вы, Александр Павлович захотите, то можно купить в Голландии микроскопы Левенгука. Там увеличение около трехсот раз. Сами эти бактерии или маленьких зверей увидите, и споры ядовитые на ржи.

– Сашхен, мне нужен такой микроскоп, – топнула ногой Екатерина.

– Мне тоже, – подняла палец Мария Федоровна.

– И я хочу посмотреть, – успокоил их Александр. – Завтра же напишу нашему посланнику…

– Лучше и в Англию, и во Францию еще. Сто тридцать лет прошло, их не много осталось.

– А что сейчас не могут такие делать? – удивился государь.

– Пока нет. Там очень маленькие линзы, и никто не знает, как Левенгук их делал, утерян секрет, – пояснил Брехт и про себя добавил: «Кроме меня. Нужно будет в часовом цехе наладить производство микроскопов. Все же идут неправильным путем, пытаясь повторить изобретения голландца. Левенгук сразу маленькие линзы делал, оплавляя кончик стеклянной нити. Но пока об этом никто не знает и еще двести лет не узнают».

Глава 25

Событие шестьдесят шестое

– Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?

– Обязательно. Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать.

Из фильма «Тот самый Мюнхгаузен»

Брехт сидел за столом и воровал очередную умную мысль из будущего. И это была не песня Фрадкина, и даже не книга Поселягина. Гораздо умнее мысль была. Кто ее родил, Петр Христианович не знал, а вот кто озвучил, знал точно. Рисовал он «Сталинский план преобразования природы». Точно его выполнить не просто, там же и гидротехнических сооружений полно, прудов, озер, каналов, а вот лесополосы в три ряда по обеим сторонам всех больших южных рек и хотя бы в одну полосу вдоль всех притоков, при желании государя, вещь вполне возможная.