Две столицы

– Граф сказал, что вы собрали уже половину суммы, я дам недостающие деньги, а что это вы там про остров Сахалин говорили Николаю Петровичу?

– Александр Павлович, а у вас есть карта Дальнего Востока?

– Конечно, специально перед вами рассматривал, пройдемте в кабинет, князь.

Прошли. Прикольно, идешь по музею, а вместо посетителей в тапочках, всякие лакеи снуют и младшие сестры Александра, потребовавшие поиграть с ними в «Крокодила». Брехт руками развел, мол, занят. Хрен там, Катенька ножкой топнула. Александр притворно пригрозил ей пальцем:

– Через несколько минут будем ужинать, а потом Петр Христианович в вашем распоряжении.

Карта была… Все равно что не было. Хоккайдо вместе с Сахалином составляли, как Камчатка, один полуостров, Курильские острова были не на месте, и их было мало.

– Это не карта, ваше императорское величество, я бы на вашем месте человека, который вам эту ерунду подсунул, отправил на Дальний Восток с экспедицией, чтобы он ее уточнил.

– А что не так и откуда вы это знаете? – принял грозный вид Александр, не иначе кто-то из его любимчиков подсунул карту.

– В 1787 году у берегов Сахалина во время кругосветной экспедиции побывал французский мореплаватель Жан-Франсуа де Лаперуз. Там он открыл пролив между островом Хоккайдо и Сахалином и начал плыть по проливу, отделявшему Сахалин от материка. Пройдя некоторое время вглубь, он увидел, что глубина становится критической, и повернул назад, решив, что Сахалин – полуостров. И самое интересное, он написал, что там сильное встречное течение.

– И что?

– Как может быть сильное течение, если это полуостров? Что там может течь? Он тупой, как и все французы. Сахалин – остров. И нам нужно основать там поселение и объявить его своим. А на Хоккайдо, который как бы ничей сейчас, отправлять на вольное поселение всех преступников, как англичане делают с Австралией. Пусть выживают, как хотят и как получится. Убивают и грабят небольшие поселения японцев, берут в жены девушек из народа айнов. Обживают этот большой остров. А когда освоят его лет через пятьдесят, то присоединить его к империи. Конечно, нужно завозить им морем порох и ружья, и зерно, но это все окупится сто раз, когда они войдут в состав империи, там можно будет основать военно-морскую базу, которая будет контролировать и Корею, и Японию, и Китай.

– Как же, по-вашему, выглядит карта? – протянул Брехту доисторический карандаш Александр.

Нет. Нужно карандашами тоже заняться.

– Не по-моему, а по картам капитана Лаперуза и отчету атамана Василия Пояркова. Он же сто лет назад еще написал, что Сахалин – это остров, а устье Амура не заселено. Можете, ваше величество, отправить экспедицию из Иркутска, пусть дойдут по Амуру до устья этой реки, убедятся, что Сахалин остров, и утрут нос невежде Лаперузу. Щелкнуть по носу любому французу – это удовольствие.

Александр поскучнел как-то, французолюб эдакий, разговаривали на лягушачьем языке, и Брехт решил заднюю включить.

– Но самое главное, что Крузенштерн привезет семена секвойи, псевдотсуги и корейского кедра. Эти растения в Крыму отлично приживутся и помогут в излечении Елены Прекрасной. А еще в Корее и на Дальнем Востоке можно у местных купить просто чудодейственный корень. Он называется женьшень. Настойка из этого корня еще больше будет способствовать выздоровлению больных чахоткой. Это такой интересный корень формой, как человечек, с ручками и ножками, и в нем сокрыты великие исцеляющие силы.

– Интересно. А скажите, Петр Христианович, а того, что мы уже сделали, не достаточно для выздоровления сестренки?

Брехт помедлил. Без антибиотиков? Да даже с антибиотиками, в будущем, от этой болезни будем умирать больше, чем от ковида, в разы.

– Нет, Александр Павлович. Эту болезнь полностью нельзя вылечить. Можно надолго продлить больному жизнь, даже на десятки лет. Если будут только соляные пещеры – на пять лет. Плюс пять лет – Крым. Добавить секвойи и прочие кедры с соснами – еще пять лет, добавить женьшень – еще пять. И Матрена пять. Уже двадцать. Может, Елена Павловна так окрепнет, что даже сможет родить еще ребенка. Нужно только не выпускать ее из Крыма. И мальчика на следующий год туда отвезти, пусть в теплом море плещется, вита… фрукты свежие ест.

– А что вы про Калифорнию говорили графу Румянцеву? – вздохнул Александр. И не зря. У него жена тоже от туберкулеза помрет, если Брехт не путает ничего.