Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны

– Окей, Нил, в прошлый раз мы слетали ярко. Теперь будь хорош.

Мы очень мало с ним виделись после нашей экспедиции. Каждый астронавт, как правило, основное время проводил со своими напарниками по полету. Точно так же общались и наши семьи. Но Джен Армстронг и моя жена стали настоящими подругами. Незадолго до старта «Аполлона-11» Джен позвонила Лартон, чтобы спросить, можем ли мы помочь ей посмотреть на пуск не в миллионной толпе, которая ожидалась на мысе Кеннеди в день знаменательного события.

Саму Джен пригласили наблюдать за пуском с палубы большой круизной яхты, принадлежавшей North American. Та отчалит от берега Флориды, но Джен нужно было помочь с приготовлениями, чтобы попасть туда. Я хорошо знал сотрудников из North American, так что позвонил куда надо, и нам выделили реактивный самолет, на котором мы и отправились вместе во Флориду.

Ночью 15 июля 1969 года Джен, Лартон и я прилетели на авиабазу ВВС Патрик в штате Флорида, откуда нас подвезли в дом друга Армстронга, и там мы смогли несколько часов поспать. Утром мы направились на яхту.

День прошел замечательно. Запуск корабля смотрелся великолепно. Он прошел безукоризненно. Джен, насколько помню, оставалась спокойна. Еще несколько часов после запуска мы оставались на борту, слушая голоса экипажа «Аполлона» по приемникам, специально предоставленным NASA, и ожидая, пока огромная толпа на мысе Кеннеди рассосется. Запуск прошел нормально, и мы испытывали большое облегчение. Но бутылки с шампанским и коробки сигар не открывались: они ждали своего часа – когда завершится полет.

Когда мы вернулись в Хьюстон, я несколько раз побывал в Главном зале управления – мозговом центре всей операции, который находился по другую сторону застекленного окна ВИП-галереи Центра управления полетами. Здесь руководитель полета вместе с командой каждую секунду координирует все действия в экспедиции. Как командир дублеров для следующего «Аполлона», я имел неограниченный доступ в эту тщательно оберегаемую рабочую комнату.

Я не так часто появлялся в Главном зале, потому что по установленному правилу там должны находиться лишь те, кто нужен для успешного хода экспедиции. Здесь выстроились ряды панелей управления, за которыми посменно работали десятки операторов перед гигантским экраном, отображавшим текущее положение корабля на орбите. В задней части зала, откуда все было хорошо видно, находилось место руководителя полета, дирижера всей симфонии. Чуть впереди слева от руководителя – в начале лунной кампании это, как правило, был Крис Крафт – располагалось место для астронавта-кэпкома. Ближе к кэпкому сидел дежурный врач.

Все двери Главного зала сторожили охранники NASA, проверявшие личные карточки у всех, кто хотел войти. От входа направо и налево уходили коридоры со множеством дверей в комнаты управления поменьше. В каждой из них работал персонал, обеспечивающий ту или иную поддержку экспедиции. Во всех таких мини-залах тоже имелись панели управления – или выстроенные вдоль стен, или сгруппированные в центре помещения, – соединенные компьютерными и телефонными линиями с Главным залом. И каждый мини-зал, в свою очередь, служил точкой сосредоточения сетевых ресурсов региональных центров управления, разбросанных по стране на площадках частных подрядчиков или в других правительственных сооружениях, которые построили или выделили для многосторонней поддержки программы «Аполлон». Эта сложнейшая и огромная сеть работала великолепно. Но ее сердцем оставался Главный зал управления полетом.

Заходя туда, я тихонько присаживался на ступеньке сбоку, молча наблюдая и слушая через наушники, что именно происходит; в лунной кампании места для лиц с официальными обязанностями всегда оставались заняты. И вот с этой самой ступеньки вечером 20 июля 1969 года я слушал и наблюдал, как Нил и Базз ведут лунный модуль «Орел» на посадку к поверхности Луны. Воздух в зале гудел от напряжения.

Дела приняли серьезный оборот, когда на борту лунного модуля начались проблемы с компьютером за считанные минуты до запланированной посадки. Бортовой компьютер зажег индикатор «Программный сбой», и это означало, что он перегружен и не успевает делать нужные для посадки вычисления. Компьютер смог начать отсчет заново и восстановить вычисления, но до этого индикатор еще четыре раза сигнализировал об ошибке. Такого накала волнения сердце могло не выдержать.

ЦУП сразу не понял, как яростно Нил старался отыскать ровную и свободную от препятствий площадку, чтобы опустить лунный модуль на поверхность. Все происходило очень быстро. И лишь потом, проанализировав данные, все оценили истинный масштаб трудностей. Поначалу программы управления полетом лунного модуля не отличались точностью, и о характеристиках гравитационного поля Луны тоже было мало известно. Система наведения вела корабль на снижение прямо в большой кратер около 60 метров в диаметре. У Нила почти закончилось топливо, пока он старался безопасно посадить Орла дальше усеянного камнями поля на краю кратера.