Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны

Я, Джим и Эл должны были отправиться в полет как первый экипаж «Аполлона», составленный полностью из пилотов Военно-воздушных сил США, поэтому мы назвали лунный модуль «Сокол» в честь официального талисмана Академии ВВС США. Лучшей команды я не мог и желать. Мы крепко сработались еще в качестве дублеров для «Аполлона-12». Нет никого другого, с кем я хотел бы провести время на Луне, кроме Джима Ирвина. Это был очень умный парень – молчаливый, но постоянно начеку. Он неизменно показывал приятный характер, часто подавал отличные идеи, и с ним было легко работать. Эл прекрасно подходил нам обоим. Он обладал довольно независимым нравом. А каким же еще? Ведь ему придется самостоятельно выполнять все операции с командным модулем и самому вести научные эксперименты и измерения, когда он останется в командном модуле один, без Джима и меня. Мы трое отлично работали и с нашей командой дублеров – Диком Гордоном, Джеком Шмиттом и Вэнсом Брандом.

В последний предполетный период дела шли у нас хорошо, хотя необходимость неустанно участвовать в бесконечной череде тренировок грозила расплатой. Как-то утром Ирвин пришел ко мне, чтобы обсудить напряжение в его семье, которое возникает из-за чрезмерно долгого отсутствия Джима. К счастью, Джим и его жена Мэри сумели найти способ примириться с обстоятельствами. Элу же не так повезло.

Еще пару месяцев назад он начал спрашивать у меня совета по поводу проблемы с браком.

– Просто ничего не получается, – говорил он. – Но я не хочу сделать ничего такого, что поставит под удар мое участие в экспедиции.

Тогда считалось, что, если ты не такой весь из себя американский парень с идеальными семейными отношениями, тебе нечего делать в космосе. Те астронавты, кто испытывал проблемы с супругами, не спешили разводиться, хотя некоторые из уже летавших в космос пережили развод после полетов.

Я стал спрашивать совета у Дика.

– Если кто-то хорошо делает свое дело, то это все, что имеет значение, – сказал он.

Эл работал прекрасно, и, увы, они с женой развелись еще до полета.

Поскольку моя Лартон была из семьи военных, она лучше понимала, какого напряжения требует служба не только от нас самих, но и от наших семей. Для нее это было нормально. Она даже записалась на курс введения в геологию в Университете Хьюстона, чтобы поддерживать разговор с геологами, которые иногда останавливались у нас дома на ужин. Что до меня, то я не так уж много времени проводил вне дома по сравнению с офицерами флота, которые надолго уходят в плавание. Случалось, что я не мог увидеть детей после школы. Трейси уже исполнилось девять, и она очень увлеклась балетом. Дуг отметил седьмой день рождения и играл в детской футбольной лиге. Но еще он формировался и как увлеченный пловец, потому что я плавал вместе с ним по выходным. Кроме того, дети пылали восторгом и гордостью по поводу «папиного большого приключения».

За несколько недель до старта Джима, Эла и меня закрыли на карантин, чтобы мы не заразились чем-либо и не заболели. Это могло задержать экспедицию. Технически карантин назывался «Программа стабилизации состояния здоровья летного экипажа». По сути, мы жили по ту сторону широких стеклянных стен, возведенных в жилых и тренажерных помещениях на мысе. Тем не менее мы по-прежнему контактировали со всеми участниками группы поддержки и некоторыми руководителями из NASA, которые проходили ежедневную медпроверку и носили специальные бейджи, подтверждающие разрешение на доступ в закрытые зоны.

Но с семьями мы смогли увидеться только сквозь стеклянное окно в конференц-зале в нашем общежитии, когда они приехали проводить нас перед пуском. Потом их ждал большой банкет по случаю наших проводов. Естественно, нас там не было, но родные рассказали, что было здорово. Мой брат приехал проводить меня вместе со своей семьей. Семьи Эла и Джима и их друзья – все побывали здесь, и вдобавок много сотрудников NASA. Всех детей отправили купаться на пляж.

День старта приближался, не было никаких внезапных сбоев или проблем со здоровьем, как перед «Аполлоном-9». Все шло замечательно. Это радовало. Я полностью сосредоточился на текущих задачах. Мы словно долго тренировались, готовясь к большому спортивному соревнованию: выходить на пик раньше времени тоже было нельзя. Но я знал, что у нас все точно выверено. Все случится и сложится именно тогда, когда надо. Вновь и вновь мы прорабатывали каждый этап до малейших деталей. Ничего не пускали на самотек: именно таков урок, который мы с Нилом усвоили еще на «Джемини-8».

Все полевые тренировки по геологии закончены. Все новейшее оборудование проверено и ожидает запуска на мысе Кеннеди. Мой добрый друг Джерри Гриффин готовится выполнять обязанности основного руководителя полета. Это здорово. Я ему доверял.

Все складывалось правильно. Я несказанно этому радовался. Чувство было такое, словно мы скользим на гребне гигантской волны, катящейся к берегу, а берег – это день старта, и двигает нас мощнейшая, неослабевающая энергия огромной команды.

* * *