Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны

Мы с Кубасовым уже упорно учили английский язык. Думаю, психологически решение, чтобы члены экипажей освоили чужой язык, стало очень важным, потому что мы должны были понять, как мыслят наши партнеры по полету. Кубасову и мне этим летом предстояло отправиться в Космический центр имени Джонсона в Хьюстоне и в Калифорнию, чтобы увидеть завод, на котором строили корабли «Аполлон».

Я очень ждал поездки. Хотя я часто бывал за границей Советского Союза, мне еще ни разу не доводилось бывать в Соединенных Штатах. Все, что знал об этой стране, я почерпнул из школьных учебников и голливудских фильмов, а еще я кое-что узнавал из западных СМИ, когда изучал новости о космической программе Америки. За прошедшие годы я несколько раз встречался с астронавтами США, и мне они нравились, хотя наши встречи всегда оставалось нелегким делом.

Возглавлял американскую делегацию в Москву американский астронавт, которого я раньше не встречал, Дэвид Скотт. Поскольку среди прибывших американцев он оказался единственным астронавтом, я ему уделял особое внимание. Я мало что знал о нем, не считая того, что читал в журнале Life, когда о нем писали перед его двумя полетами по проекту «Аполлон». Я видел фотографию его жены и знал, что у Дэвида двое детей.

Как командир советского экипажа в проекте «Союз – Аполлон», я активно участвовал в подготовке визита каждой американской делегации в Советский Союз перед нашим полетом. Чтобы отметить первый приезд наших партнеров, мы решили свозить их в ближайшие свободные выходные в Калугу, город, где родился Константин Циолковский, отец-основатель русской и советской космонавтики.

Тем утром я сидел в автобусе рядом с Дэвидом Скоттом. По первому впечатлению он не был таким общительным, как астронавты, с которыми я уже встречался. Позже мы познакомились ближе, но в то утро я чувствовал себя с ним неуютно.

Когда мы выехали на запад из Москвы, я показал место, где в Великую Отечественную войну немецкие войска приблизились на расстояние прямой видимости прежде, чем их погнали назад. Я рассказывал, что нацисты планировали уничтожить наш величественный город, затопив его, и построить в центре цитадель с огромной статуей Адольфа Гитлера.

Вскоре после поездки в Калугу мы пригласили Дэвида Скотта и других членов делегации в Звездный Городок, посмотреть на тренировочные центры и дома, где живут космонавты. Мы надеялись, что это поможет гостям расслабиться и наладить более тесные рабочие отношения.

Как всегда, наши жены затеяли невероятные хлопоты, чтобы как следует накормить гостей. Мы ходили из квартиры в квартиру, знакомя Дэвида и его компаньона со всеми участниками отряда космонавтов, и провозгласили много тостов за успех проекта «Союз – Аполлон» и за будущие успехи советско-американского сотрудничества.

Очевидно, Дэвид думал, что невежливо не принимать всех жестов нашего гостеприимства, но, когда число выпитых стопок водки и виски стало значительным, его явно повело. Жена одного из космонавтов его подбодрила, сказав, что каждому иногда бывает нехорошо. Но стало понятно, что пора провожать гостей обратно в их гостиницу.

Перед тем, как делегация покинула Советский Союз, я решил пригласить Дэвида в гости, в более личную обстановку – в мою художественную студию на улице Рылеева в центре Москвы. В 1965 году я стал членом Союза художников, и каждому такому художнику предоставлялась студия. Многие москвичи по выходным направлялись из города на дачу, а я, когда у меня была такая возможность, стремился в город, чтобы заняться живописью.

Третья встреча с Дэвидом, как я надеялся, дала бы нам возможность пообщаться поближе. Как обычно, я приготовил для гостя бутылку самой лучшей водки. И, как обычно, мы начали с тостов за хорошие отношения между нашими странами и за успех программы. А затем мы несколько часов разговаривали более серьезно.

Разговор для меня поначалу шел не очень приятно. Мы много говорили о различиях между жизнью в Соединенных Штатах и в Советском Союзе. Дэвид считал, что американская система лучше, я же, конечно, что наша. Мы перешли на повышенный тон, когда речь зашла о международной политике, особенно об американском вмешательстве в дела Вьетнама. Я не мог понять, зачем Штатам встревать в конфликт так далеко от собственной территории. Дэвид ответил, что Советы тоже посылают туда войска, но я напомнил ему, что мы начали делать это только после вторжения американских войск.

Когда мы начали обсуждать космонавтику, по речам Дэвида я заключил, что для него корабль «Аполлон» гораздо лучше «Союза». Я же указал на некоторые особенности «Аполлона», которые считал не очень удачными.

Вечер приближался к ночи, и мы начали понимать: между нами больше общего, чем различного. Мы оба действовали как профессионалы, старающиеся решить проблемы, которые многие даже не понимают. В первую, самую главную очередь мы были пилотами. Тренировались мы почти одинаково и даже летали на похожих самолетах. Но, хотя я пробыл в рядах космонавтов дольше, Дэвид уже добился той цели, к которой я так долго стремился: он совершил посадку на Луну.