Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны

Задачи по другим аспектам космической техники делегировали конструкторам Георгию Бабакину, Владимиру Челомею и Валентину Глушко. Королёв с Челомеем сотрудничали, а с Глушко у Сергея Павловича сложились напряженные отношения, отчасти из-за различия в их взглядах на технологии. Если бы они сумели обойтись без таких острых противоречий, у нас было бы меньше проблем с выбором топлива для ракет-носителей и количеством использующихся ракетных двигателей. Просчеты в этих двух факторах дорого стоили нашей программе развития космонавтики в последующие годы.

Главной же бедой, разделявшей Королёва и Глушко, были совершенно противоположные характеры. Сергей Павлович, например, никогда не опускался до критики личных и профессиональных качеств оппонента – он был слишком умен для такого. Но Глушко часто распускал о Королёве слухи за его спиной, называя его тираном и ругая за то, что тот не благодарил Глушко за помощь в освобождении из заключения. Такие разговоры вызывали у меня чувство гадливости.

Я всегда глубоко уважал и горячо любил Сергея Павловича Королёва. Мы с Юрием постоянно носили его фото в бумажнике, рядом со снимками наших близких. Его фотография со мной и сейчас.

Смерть Главного Конструктора оказалась тяжелейшим ударом для отечественной космонавтики. Его заместитель по ОКБ-1 Василий Мишин, блестяще работавший при Королёве, унаследовал его дело. Но без его руководства Мишин растерялся. Он был очень хорошим инженером, но у него имелись слабые места, одно из них – пристрастие к алкоголю. Кроме того, он часто колебался, принимал неверные решения и боялся рисковать. Все это сыграло впоследствии губительную роль.

По сравнению с Королёвым Мишин плохо умел выстраивать отношения и с отрядом космонавтов. Когда он взял на себя руководство лунной программой, образовался серьезный разрыв между космонавтами, принятыми в отряд в самом начале – военными, летчиками-истребителями, такими как мы с Юрием, – и теми, кого приняли впоследствии, а среди них пришло много гражданских. Первые гражданские космонавты появились в 1963 году, в их числе появились несколько инженеров из института Королёва и пять женщин, в том числе Валентина Терешкова. Вторая группа штатских, пришедших в отряд в следующем году, включала инженеров из ОКБ-1 – Валерия Кубасова, Константина Феоктистова и Олега Макарова. Их взяли в отряд космонавтов для того, чтобы инженеры смогли на личном опыте понять, что нужно космонавту в тех кораблях, которые они строят.

Жесткие физические испытания и требования, доставшиеся нам, остались в прошлом. Хотя эти инженеры были старше нас по возрасту, именно мы оставались настоящими ветеранами отряда. Но Мишин, хорошо знакомый именно с инженерами, стал подыгрывать им и всячески их продвигать, что породило серьезную напряженность. Лично я с ним так и не поладил.

Я боялся, что некоторые великие планы Королёва по лунным экспедициям будет куда сложнее реализовать после его ухода. Я и не подозревал, насколько сложнее. Но я убежден: если бы Сергей Павлович прожил хоть чуть подольше, именно мы бы облетели Луну первыми. События следующих лет, однако, нанесли советской космонавтике несколько страшных ударов.

Дэвид Скотт

Во второй половине августа 1965 года я стоял в застекленной, изолированной от рабочего зала, ВИП-зоне Центра пилотируемых полетов в Хьюстоне, когда Дик Слейтон подошел ко мне и сказал:

– Эй, Дэйв, надо бы нам с тобой поговорить…

Я только что закончил работу кэпкомом в ЦУПе для Гордона Купера и Пита Конрада во время их семидневного полета на «Джемини-5». Их экспедиция стала поворотной точкой. Пит и Гордон преодолели 128 витков по околоземной орбите – намного больше, чем все, чего удавалось до этого достичь русским. ВИП-зона уже гудела взволнованными голосами. Но эти несколько слов Дика Слейтона тут же заставили мое сердце участить удары.

– Теперь «Джемини-5» закончен, и я бы хотел, чтобы ты начал работать с Нилом Армстронгом по «Джемини-8» как член основного экипажа, – продолжил Слейтон. – Пит Конрад и Дик Гордон будут вашими дублерами. Запуск планируем на март следующего года.

– Отлично, босс. Меня все устраивает.

Я старался разговаривать как можно хладнокровнее.

– Окей, тогда найди Нила, и я посвящу вас в план полета в той мере, в какой мы его уже знаем, и расскажу о расписании подготовки. И пока что держи это все при себе, – заявил Слейтон. – Кроме вас четверых я не сообщаю это никому из ребят. Возможно, все расскажем всем через пару недель. Но до этого просто начинайте работу уже сейчас, и без лишней болтовни. Есть вопросы?

– Нет, сэр. Все понятно, – ответил я.

Слейтон уже было собрался уйти, но словно бы вспомнил еще кое-что и добавил:

– Ах да, кстати. Эд Уайт тоже в курсе по поводу вас. Ты будешь выполнять большую ВКД. И тебе хорошо бы провести некоторое время с Эдом. Он ждет от тебя звонка. Удачи. Скоро поговорим.