Две стороны луны

Мередит уютно дремала, завернувшись в стеганое одеяло. Утро выдалось прохладным, а перед показательными выступлениями надо отоспаться. Сегодня все решится, но она даже не волновалась. Нет никакого резона вставать рано. Кровать Мерри была повернута к двери так, что она могла видеть одежду, которую разложила еще с вечера. Можно будет выбирать, даже не вставая с постели. Мередит собиралась понежиться под теплым одеялом еще с полчаса, но вместо этого приподнялась на кровати и так сильно ударилась головой, что перед глазами все поплыло. Она прикоснулась ко лбу. Крови не было. Что произошло? Мередит посмотрела на скомканное одеяло. Видимо, во сне она легла так, что головой практически упиралась в изножье кровати. Мерри вспомнила, что так они укладывались в постели сестры, когда были маленькими. Но такое не случалось уже много лет.

С чего вдруг она сделала это?

А потом Мередит услышала голоса, долетающие снизу, с первого этажа. Вот, оказывается, что ее разбудило. Голоса были ей хорошо знакомы. Родители ссорились, причем не предпринимали ни малейшей попытки говорить потише.

Интересно, хотя у нее мурашки поползли по спине…

Бедная ее голова!

Во время первого показательного выступления в школе она выглядела как пациентка, сбежавшая из пылающей больничной палаты, а теперь у нее на голове шишка величиной с детский кулачок. Просто замечательно! Как же ей не везет в жизни!

— Ты пугаешь их своим поведением! — кричал снизу Тим.

Голос отца был настолько грубым, что девочка едва его узнала. В семействе Бриннов, несмотря на постоянный незлобивый сарказм и частые случаи взаимных пререканий, до настоящих ссор обычно не доходило. И это составляло предмет всеобщей гордости. Когда кто-нибудь выходил из себя, ему полагалось выйти из дома и гулять до тех пор, пока нервы не успокоятся. Но в этот раз, по-видимому, никто не собирался идти на прогулку.

— Ты ведешь себя странно, Кэмпбелл! Пора им все объяснить.

— Нет, Тим! Ты и сам знаешь, что они возненавидят меня за это, — не соглашалась мама.

— Следовало подумать об этом раньше, в июле, кода ты принимала решение!

— Это я-то принимала решение? А ты что, в сторонке стоял? Или забыл? — завелась Кэмпбелл. — Я думала, что мы оба пошли на это добровольно… тогда… в «лагере».

— Я не думал, что из-за этого ты впоследствии будешь жаловаться, ныть и смотреть на всех волком. Я думал, ты этого хочешь.

— Извини, Тим, нести чушь в твоем обществе, конечно, приятно, но я должна ехать спасать человеческие жизни.

— А мы, значит, жалкие торгаши, которые только мешают людям благородной профессии?!

Чуть спустившись по лестнице, Мередит увидела Тима и Кэмпбелл, которые стояли в кухне напротив друг друга. Отец смотрел на маму с таким видом, словно собирался ударить ее по лицу, а мама, злая как терьер, не собиралась сдавать своих позиций. Повернувшись, Тим заметил дочь.

Мерри улыбнулась.

— Я ударилась головой, — сказала она.

— Ударилась? — переспросила Кэмпбелл. — Как ты умудрилась?

— Об потолок. Во сне я перевернулась на кровати головой к окну.

— Так ты делала в детстве, — сказал Тим, обнимая дочь, но девочка словно окаменела в его руках. — Слушай, дорогуша, я понимаю, что ты слышала, как мы с мамой…

— Ничего не хочу знать! — пытаясь высвободиться из объятий отца, заявила Мередит. — Я не хочу знать то, что меня не касается!

— Ну… Мы просто немного разнервничались, — сказала Кэмпбелл. — Ничего страшного.

— Вы разводитесь?

— Нет, не разводимся! — опешил Тим.

— Ну… Вы так увлеклись ссорой, что даже не услышали, как я кричу сверху. Я так сильно ударилась, что едва не потеряла сознание, — сказала Мерри. — Теперь у меня будет огромная шишка на голове!

— Думаю, тот тональный крем поможет, — прикладывая пакетик со льдом ко лбу дочери, сказала Кэмпбелл.

— Да.

— Синяк он, во всяком случае, замажет. Никто его во время выступления не заметит. Голова не кружится? Может, у тебя сотрясение мозга?

— Мама! — взмолилась Мерри.

— Ладно. Прими ибупрофен, — сказала Кэмпбелл дочери. — А пока подержи на голове лед.

— Хорошо.

Мередит медленно вернулась к себе в комнату, и почти сразу же Мэллори, ворвавшись через входную дверь дома, заскакала через две ступеньки наверх. В дверном проеме она остановилась.

— В чем дело? А я-то думала, что ты сейчас мучаешься выбором между четырьмя формами для выступления!

— Мама и папа сильно поссорились.

— Мерри! Что у тебя на голове? Они что, ударили тебя?

— Нет, это я сама.

— Да так?

— Я во сне развернулась головой к окну.

— Как в детстве?

— Да.

— Странно.

— Но это не из-за сна… Думаю, я во сне слышала, как они ругаются.

— Бедненькая Мерри! У тебя на голове шишка величиной с яйцо.

— Премного благодарю за сочувствие!

— Но это все объясняет. У тебя просто небольшое сотрясение мозга. Мама и папа никогда не разведутся.

— Ты не слышала, как они ругались! — перешла на крик Мерри.

— Они не из тех родителей, которые могут развестись. Послушай, разомнись немного, разогрейся. И давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Ты не слышишь меня!