Две стороны одной медали

И вот произвольная программа – под Рауля ди Бласио «The Day when Loving You». Мы вышли на лед как на войну… и упали с верхней поддержки. Маша в крови, у нее шок, ее трясет. Надо сказать, что Великов – невероятный психолог. Точно знал, что, начни он тогда ее жалеть и успокаивать, страх упасть остался бы у нее навсегда. Маша открывает калитку со льда, подходит Великов и спокойно отталкивает ее обратно на лед: мол, иди, катайся.

Нам дали 2 минуты на проверку, все ли хорошо, обработку ссадин, и мы должны были продолжить кататься с того места, на котором остановились. Надо себя было как-то собрать. И я вдруг начал вспоминать всех, кто надо мной издевался: в Перми, в Питере, – где они все? Я тут, на льду, на Гран-при. А что с ними? Честно говоря, стоит сказать всем этим людям спасибо, именно они закалили мой характер, я стал по-спортивному злее и напористее. И каждый раз в юности именно мысли о них заставляли меня побеждать на льду. Я выходил на лед убивать. Я был гладиатором.

Мы чисто все сделали, и судьи за то, что мы такие герои, точнее, Маша – герой, нас оценили. Мы заняли первое место.

Наверно, надо объяснить. Падение не значит, что ты проиграл. Упасть может любой, даже чемпион. Но вот твоя собранность и способность вернуться в игру – это имеет значение.

Я пытаюсь подобрать слова, чтобы объяснить, чем для меня было то первое место, но не могу. Мысли прыгали: как обрадуются родители, что скажет отец, как это круто в первый же год у Великова так взлететь, тем более доказать, что это было не зря, тому же Тюкову.

Но не только тем знаменателен был тот турнир. Именно там и тогда, в 2003 году, мы познакомились с Таней. Она заняла второе место со своим партнером Петро Харченко, выступая за Украину. Кто бы мог сказать тогда, что это была встреча с моей будущей женой. Наше знакомство не было каким-то особенным, мы даже не могли предположить, как все сложится дальше, вокруг не зазвенели фанфары и не случилось озарения, что это нечто эпохальное – мы просто пожали друг другу руки. Кстати, познакомила нас именно Маша: они приятельствовали и регулярно посылали друг другу какие-то посылки, подарки… Но до того, как мы начнем кататься вместе, нам обоим предстояло пройти многое.

Меж тем следующий этап – Польша. Там мы тоже занимаем первое место. Дальше – финал Гран-при среди юниоров – предел мечтаний для пермского парня.

И Я ВДРУГ НАЧАЛ ВСПОМИНАТЬ ВСЕХ, КТО НАДО МНОЙ ИЗДЕВАЛСЯ: В ПЕРМИ, В ПИТЕРЕ, – ГДЕ ОНИ ВСЕ? Я ТУТ, НА ЛЬДУ, НА ГРАН-ПРИ.

В перерыве еще участвовали в соревнованиях в Ницце. Море, Лазурный Берег, пальмы, апельсины растут: когда я это увидел, то понял, что такое настоящая спортивная жизнь и как долго я валял дурака, насколько раньше стоило начать стремиться к этому. И это тоже мотивация! Как итог, первое место. До этого момента я вообще ни разу не занимал первые места, а тут три подряд.

Финал Гран-при в Швеции, в Мальме. Соперники уже намного сильнее: четверо русских, американцы и канадцы, всего – 8 пар.

Мы откатались нормально, но, несмотря на это, канадцы, которые выступили хуже нас, – занимают первое место. Второе место – пара Шестакова – Лебедев, мы – третьи. Я был очень рад за Пашу с Наташей, они отлично выступили, и я думал, что именно они займут первое место, даже болел за них. Сам я был рад взять бронзу на своем первом финале Гран-при, тем более что судьи явно тянули канадцев Джессику Дюбэ и Брайса Девисона.

Чемпионат России среди юниоров, первое место у нас. У меня грудь колесом, для меня невероятный успех! До тех пор мне и 5-е место казалось недосягаемым! А главное – мы с Машей обыграли наших бывших партнеров Наташу и Павла. Впервые.

Дальше чемпионат мира среди юниоров. В Перми на тот момент вообще была только одна пара чемпионами среди юниоров – в 1994 году Коршунова – Савельев. И все, с тех пор четвертое место было успехом. Я, конечно, уже был скорее питерский, но все равно рос с мыслью, что чемпионат мира – это предел мечтаний. И, став чемпионом России, я начал хотеть большего.

Гаага. Чемпионат мира среди юниоров. Мы откатались неплохо. И хотя у нас были хорошие поддержки, в той системе судейства они не оценивались. Я зря на них рассчитывал. Мы стали третьими, вторые были канадцы, первое место у Шестаковой и Лебедева, моя бывшая партнерша стала чемпионкой в первый же сезон. Впрочем, это был последний юниорский сезон для Паши, потому что ему был уже 21 год. Для меня же оставался следующий сезон, чтобы занять первое место на чемпионате мира среди юниоров. Это было стимулом идти дальше, стараться, работать над собой.

Третье место на чемпионате мира дало мне и кое-какую финансовую свободу. Мы получили президентскую стипендию – 15 тысяч рублей в месяц в течение двух лет. По тем временам это было хорошо. Я наконец не нищий. Плюс призовые деньги, которые делились между мной, Машей и тренером, но я все равно чувствовал себя богачом. И еще я сэкономил 100 долларов суточных в Чехии, уже умея жить, не тратя денег, и купил себе свой первый телефон. Это был «Сони Эрикссон», до сих пор его помню.