Две стороны одной монеты (СИ)

Эрик просыпается от боли. Боже, так у него не болело все тело, даже когда его отлупила группа старшеклассников в школе, сломав пару ребер. Эрик, конечно, не остался в долгу, но еще долго морщился при каждом вздохе.

Сейчас дышать невыносимо больно. Хочется замереть и осуществлять функцию дыхания, скажем, правой ногой — кажется, это единственная часть тела, которая у него не болит. Может, ее вообще ампутировали?

Эта мысль заставляет его распахнуть глаза, чтобы осмотреться. Больничный потолок, противный писк мониторов…

— Даже не знаю, рада ли я тому, что ты жив, Эрик. С другой стороны, это дает мне возможность убить тебя самостоятельно.

Он пытается повернуть голову, но его шея зафиксирована жестким ортопедическим воротником. Остается довольствоваться косым взглядом на Шерон, сидящую у его постели. Под ее глазами залегли тени усталости, она бледна, но взгляд способен изжарить на месте.

— Что… Ох… Ванда! — Эрик весь дергается и вскрикивает. На глаза наворачиваются слезы от боли.

— Она в порядке. Все в порядке, кроме тебя и Чарльза, которого ты едва не угробил! Чем ты вообще думал, когда несся на такой скорости? Ваш автомобиль раскурочило до неузнаваемости.

Эрик смутно вспоминает крик Чарльза, отдающий в затылке телепатическим ударом, и несущийся на них грузовик. Потом ничего. Видимо, он успел хоть как-то защитить кабину…

Он отмечает, что его левая рука загипсована, грудную клетку пересекают бинты.

— Как Чарльз?

— К твоему счастью, он отделался только ушибами и ссадинами. Но я все равно настояла на том, чтобы он отлежался здесь.

Она зло втягивает воздух через нос, выражая этим все свое отношение к безрассудности Эрика. Он не хочет ее винить: она только что вернула жизнь своему сыну и чуть не потеряла его из-за Эрика. Но у него были причины гнать на такой скорости…

— У тебя сломана рука, ключица, три ребра и трещина в четвертом, сотрясение средней степени и огромная гематома на ноге. Уверена, жив ты благодаря своей мутации, не так ли?

Эрик прикрывает глаза. Удар пришелся на верхнюю часть тела: в окне не было металла. Корпус машины он смог использовать для их защиты…

— Лучше расскажите, что произошло дома. Рейвен ведь…

— Она мертва, — эти слова звучат в ушах Эрика наступившей тишиной.

Значит, это правда. И теперь все кончено? Он хочет задать эти вопросы Шерон, но та поднимается.

— Мы в частной клинике, так что здесь опасаться нечего. Я уже рассказала Чарльзу все, что знала, а он прочел мысли Мойры и Ванды. Думаю, будет лучше, если он сам расскажет тебе, как все было. Я, право, утомилась.

Она забирает свою сумочку и уже направляется к двери, когда Эрик ее окликает.

— Записка, которую вы передали мне в ресторане при нашей первой встречи. Вы… знали тогда? — он совсем забыл об этом, а сейчас вдруг вспомнил и мысленно отвесил себе легкий подзатыльник. Легкий, потому что голова и так болела… Почему он не поговорил об этом раньше с Шерон?

Женщина оборачивается, на ее лице хмурое напряжение.

— До того, как уйти в подполье, я помогала своему мужу вести дела нашей компании. И первое, чему я научилась, — это то, что своим деловым партнерам никогда нельзя доверять полностью. Всегда найдется кто-то, кто заплатит больше, предложит что-то получше, и из твоих рук может утечь важная информация. Я никогда не думала, что однажды эти знания пригодятся мне на войне. Люди Икс всегда были ненадежной организацией, не имеющей постоянного состава. От ее основания и до распада в ней продержались только два человека — Рейвен и Янош Квестед. Возможно, ты видел его — высокий брюнет, любил ходить в костюмах, молчаливый.

Эрик припоминает мужчину, который находился на базе Икс, и охранял вход в его камеру.

— У него осталась семья в Мексике. Он был не прочь заработать за предоставление некоторой информации. Обычно я держала связь с Рейвен, потом появился Логан, ставший ее правой рукой. Но никогда не помешает лишняя пара глаз и ушей, верно? Он не рассказывал ни о чем подозрительном, никто не вел себя странно. И все же иногда… Мне казалось, что Шоу узнает о том, чего знать никак не мог бы. У меня не было доказательств, так что можешь считать это интуицией.

Эрик коротко кивает, насколько позволяет воротник, и Шерон, наконец, уходит. Чарльз уже стоит в дверном проеме, когда она покидает палату. Странно, что Эрик сразу его не заметил.

— Как ты? Ванда ужасно хотела тебя увидеть сегодня, но я сказал ей, что ты отдыхаешь.

Он выглядит как обычно, только на скуле и лбу порезы, а правая кисть перевязана эластичным бинтом.

— Как будто меня изжевал динозавр… С железными зубами.

Чарльз растягивает губы в слабой улыбке и садится на край его кровати, сжимая что-то между ладоней.

— Врач сказал, что тебе придется поваляться здесь. Это была плохая новость.

— Хорошую мне уже сказала Шерон… — Эрик не выглядит счастливым, но они с Рейвен не были так уж близки, чтобы сильно расстраиваться. — Извини, что чуть не угробил нас. Мне уже обещали мучительную смерть, если повторю что-то подобное.

— По крайней мере, я был в машине с металлокинетиком, который смог уберечь меня от более тяжких травм.