Две стороны одной монеты (СИ)

Шоу пятится к двери, таща за собой Ванду, но девочка резко вырывает руку и отскакивает в сторону.

— Что ты делаешь, маленькая дрянь?

— Беги, Ванда! — голос Мойры звенит от злости и страха, но ее рука не дрожит, сжимая пистолет.

Ванда ныряет за кресло, и Эрик не успевает за нее испугаться, потому что Мойра нажимает на курок первая.

Звук выстрела оглушает, хлопает дверь, и в дом влетает один из охранников, тут же разоружая Шоу. Но тот будто не замечает пули, прошившей его предплечье, упавшего на пол пистолета, криков охраны…

Его взгляд прикован к Мойре — удивленный и… счастливый? На его белой рубашке в области груди расплывается красное пятно, и он неуклюже заваливается на пол. А потом начинает меняться. Сначала глаза, потом лицо, руки, одежда пропадает… И вот, посреди гостиной лежит уже не Шоу, а синекожая Рейвен с простреленным сердцем. Она не может ничего сказать, задыхаясь… Только смотреть на свою убийцу.

Эрик видит, как плачущая Ванда подбегает к Мойре и обнимает ее за колени, а та прижимает девочку к себе в ответ. В ее мыслях пеплом оседают страх и неверие в то, что все кончено. Что человек, сломавший ей жизнь, мучавший ее столько лет, мертв. Убит… Ее собственной рукой, как она и мечтала ночь за ночью много лет подряд.

— Ты больше ничего у меня не отнимешь, тварь…

Навряд ли Рейвен-Шоу слышит ее. Ее желтые глаза выглядят потухшими и остекленевшими.

Они выныривают из воспоминаний, оба тяжело дыша, и Эрику нужно какое-то время, чтобы придти в себя. Он сжимает руку Чарльза здоровой рукой, хотя все, что он желал бы сейчас, — это обнять Ванду и убедиться, что с ней все в порядке.

— Она в порядке, Эрик. В порядке. Только испугалась немного, не больше…

Голос Чарльза звучит успокаивающе, и Эрик заставляет свое дыхание замедлиться, иначе ребра просто не выдержат.

Чарльз посылает ему свои воспоминания по самому краю сознания — это похоже на работающий фоном телевизор, — как Ванда заходит с ним в палату к Эрику, как они сидят рядом, глядя на него спящего, всего в бинтах. Ванда невредима и соглашается позаботиться о Мойре, пока Чарльз и доктора позаботятся о папе.

— Чарльз… Что там произошло? Ты знаешь, о чем я… Тот странный момент.

Они смотрят друг другу в глаза, пока Чарльз не сдается, отворачиваясь.

— Да, это Ванда. Мойра уверяла меня, что взяла с собой пистолет утром, но когда я просматривал ее память, я видел, что это не так. Его не было до той самой минуты, пока Ванда не применила свою силу. Она как бы… Я не уверен, что именно она сделала. Будто бы изменила что-то, но не в настоящем, а в прошлом. Заставила Мойру взять пистолет с собой… Получилось что-то вроде наложения двух линий событий. Я точно не могу сказать.

Чарльз ловит беспокойство Эрика еще до того, как тот успевает провалиться в омут хаотичных переживаний по поводу способностей Ванды.

— Не надо, друг мой. Не сейчас. Тебе нужен отдых. У нас будет много времени, чтобы подумать о силе Ванды.

Эрик хочет заупрямиться, но понимает, что на сегодня с него действительно хватит. После укола тело не так болит, но все кружится, и его тошнит из-за сотрясения. Чарльз тоже выглядит уставшим и не готовым к обсуждению новых проблем, куда более сложных, чем поиски Шоу… Так считает Эрик.

— Ты что-то принес? — он кивает в сторону книжки, брошенной куда-то на постель и затерянной теперь в складках одеяла.

— А, да. Читал записи. Думаю, тебе тоже будет интересно вернуться к этому теперь, когда мы нашли недостающие страницы в вещах Рейвен, — он поднимает записную книжку, и Эрик узнает в ней ту самую, которую они нашли в документах Шоу и которую он не стал дочитывать, решив, что в ней нет ничего полезного.

— Это те записи о пациентах? Мы ведь решили, что это не Шоу писал.

— Да. Это записи Клауса Шмидта, — Чарльз поджимает губы, в ответ на немой вопрос Эрика, — о своей пациентке Рэбекке Венсон.

Эрику кажется, что его сейчас стошнит от этой бесконечной истории, и он прикрывает глаза, пока Чарльз тянется за судном и стаканом воды.

— Не надо, все нормально… Просто повышенный рвотный рефлекс начинает вырабатываться на всю эту историю.

— Лучше поспи.

— Нет, — Эрик хватает Чарльза за руку, не давая уйти, и тот послушно садится обратно на край больничной койки.

Ему не по себе в этом месте, и Эрик знает, что он бы с удовольствием сейчас был дома, в своей комнате. Лишь бы подальше от клиники, палат, медицинского оборудования и врачей. Но он остается из-за Эрика.

— Просто… — он хочет попросить его рассказать о Бэке, Шоу, о том, что Чарльз прочитал в книге, но передумывает. — Я хотел сказать, что это все уже неважно.

Чарльз кивает и впервые за вечер улыбается искренне счастливой улыбкой.

— По крайней мере, эта глава нашей жизни закончилась. Я посижу с тобой, пока ты не уснешь.

Сегодня они могут расслабиться и отложить дела на потом…

Комментарий к Глава 10