Две стороны жемчужины

– Я пыталась утопить память о любви в спиртном, мне хотелось забыться, чтобы не ощущать боль, – едва слышно произнесла Елена Назаровна, не сводя глаз с дочери. – Я так преуспела, что не заметила, как спилась сама и споила Колю. А ведь он слабый, слушался меня, всегда был готов составить компанию, делал всё, что я велела. Вот так-то, дочь, начинала я с мести, кончила тяжёлой болезнью. А в промежутке прошла никчёмная жизнь. Ни уму, ни сердцу и никому ни капли тепла. Ты ведь запомнишь меня злой и пьяной, и я уже этого не изменю. Просто не успею. Один Димка будет сожалеть обо мне, вот о нём я заботилась, не забывала даже будучи готовой в стельку, Юре достались лишь крохи любви, а на тебя не хватило совсем. Прости меня, дочь!

Арина вздохнула. Её сердце не отзывалось на исповедь матери, будто она слушала слова совершенно чужого и далёкого человека. Отчего-то нахлынула усталость и апатия. Хотелось быстрее покинуть и мать, и этот больничный парк.

– Я прощаю тебя.

– Точно прощаешь? – Елена Назаровна пыталась поймать ускользающий взгляд дочери. – Спасибо! Мне стало легче.

Арина отвернулась. «А мне нет. Тяжело узнать, что ты никогда не любила меня, и оказывается, я никому была не нужна в семье».

– Пойду. Мне ещё уроки делать.

– Хорошо. Чем отец занимается?

Арина усмехнулась.

– Чем и всегда. Ждёт пенсии, а пока её нет, уходит по утрам добывать денег на пропой, потом спит.

– Понятно. Что ж, иди.

Юра приехал на следующий день вечером, с брезгливым выражением на лице прошёлся по комнатам.

– Ну и бомжатник устроили. Всё хуже и хуже квартира выглядит. Как там мать?

– Не очень. Бледная…

Юра поддёрнул брюки, уселся в кухне на табурет.

– Ещё бы, столько лет водку жрать. Папаша сколько дней гуляет?

Арина вытерла стол влажной тряпкой, убрала крошки. Насыпала в тарелку гречневой каши.

– Отец пьёт давно без перерыва. А я могу тебя лишь этим накормить, есть ещё чай с булочкой.

– Давай кашу, – Юра расстегнул пару пуговок на рубашке. – Душно тут, открой окно.

Арина послушно распахнула створки, прохладный вечерний воздух полился в комнату.

– Завтра проведаю мать в больничке, а потом привезу тебе продукты, – невнятно произнёс Юрий, прожёвывая кашу. – Они совсем ничего не покупают, вся пенсия уходит на пропой? – вдруг поинтересовался он.

Арина сделала глоток невкусного дешёвого чая, вот у Саши дома совсем другой чай: ароматный, терпкий, пахучий.

– Вся. Ещё у меня денег требуют, думают: ты мне их даёшь.

– Совсем обнаглели, – возмутился Юрий. – Эх, забрать бы тебя, сестрёнка, но некуда сам нам квартире живу.

Арина промолчала, брат часто так говорил, будто оправдывался, но она чувствовала, ему не хочется с ней возиться.

– Пойду-ка гляну на родителя, что-то он слишком тихо спит, – Юрий отряхнул крошки со светлых брюк и направился в родительскую спальню. Вскоре оттуда донеслись громкие возгласы. – Чёрт! Да он того… загнулся. Холодный уже.

Арина вскочила со стула, кружка в руке дрогнула, упала на пол, разлетаясь на кусочки. Юрий выскочил из спальни и принялся звонить в полицию. Потом повернулся к сестре.

– Блин! Ну невезуха. У меня встреча в одиннадцать, придётся отменять. Когда ты видела папашу в последний раз.

– В два я пришла со школы, он сидел за столом и пел песни. После больницы отправилась к Саше делать уроки. В четыре вечера вернулась, заглянула в спальню – отец спал.

– Ясно. До двух был ещё жив. Ну зараза! Как всё не вовремя! – Юрий в сердцах пнул табурет, тот отлетел в стене.

Глава 8

Родителей похоронили в одни день, хотя разница между их кончиной была в три дня. Елена Назаровна успела узнать о смерти мужа перед тем, как впала в кому, из которой уже не вышла. Юрий не стал забирать тела родителей из морга домой – в одинаковых дешёвых гробах их сразу же отвезли на кладбище. Никто кроме его и Арины не провожал их в последний путь. Гробы не открывали, Юрий не позволил сестре смотреть на тела, считая, что ребёнок должен запомнить родителей прежними, пусть у неё и останется недобрая память, но хотя бы она не увидит их мёртвыми. Он не признавался себе, что и сам не желал смотреть. В душе давно попрощался с ними, как только осознал: прежней мамы больше нет, на её месте появилась вечно пьяная женщина, а отца же он и раньше считал слабаком и тряпкой, полностью попавшим под влияние жены. Юрий ощущал недовольство собой из-за того что, покинув квартиру родителей, оставил сестру без помощи, но и это беспокойство быстро загнал глубоко внутрь. Он не стал делать поминки, решив: нечего зря тратить деньги. Когда вернулись домой, Юрий, опрокинув стопку водки за упокой, сообщил сестре.

– Я переберусь сюда жить, больше не буду тратиться на съём квартиры.