Две стороны жемчужины

Арина промолчала. Последнюю неделю по вечерам она питалась лишь кашами, сваренными на воде, с крохотным кусочком сливочного масла. Юра обещал приехать в конце мая, до этого события ещё нужно было дожить.

– Плохо мне. Слышишь… Сбегай к своей бабке, займи денег. – еле слышно прошептала Елена Назаровна, опускаясь на пол у стены. На её посеревшем лице выступил холодный пот.

– Она умерла семь месяцев назад, – пробормотала Арина и отправилась в зал, прибраться и там. На кухне мать сдвинула лишь пачки каш на полках, поэтому не пришлось долго возиться.

«Странно, что она быстро от меня отстала», – подумала девочка.

Вернувшись в зал, нашла мать без сознания на полу. От страха сердце заколотилось в горле. Арина попыталась растолкать спящего отца, но тот лишь отмахивался от неё и бессвязно бормотал. Она побежала за помощью к соседям, те позвонили в «Скорую». К счастью, машина приехала быстро и Арина не успела впасть в панику. Она молча наблюдала, как осматривают мать, грузят её безвольное тело на носилки.

– Кто-нибудь из взрослых есть? – поинтересовался врач, пожилой мужчина лет пятидесяти, чем-то похожий на дедушку Ленина и улыбкой, и прищуром глаз.

– Отец, но он спит.

– Спит!? – удивился врач. – В такой ситуации.

Арина вздохнула.

– Он пьян.

– Да и от этой несёт, будто от пивной бочки, – проворчал второй врач значительно моложе первого, но тоже с бородкой. – Мы забираем твою маму в больницу, ты знаешь, где её документы?

Арина достала из ящика стола паспорт и полис, протянула врачу.

– Скажешь отцу, пусть завтра заберёт документы в приёмном покое «Скорой помощи», там же он узнает, куда положили жену.

– Она не умерла? – дрогнувшим голосом произнесла Арина.

– Живая. Допилась до чёртиков твоя маманя, – хмыкнул «дедушка Ленин».

После отъезда врачей Арина позвонила брату по телефону, подаренному Сашей. В его памяти значились лишь два номера: брата Юрия и Маши Фламера. Юра обещал вернуться из Сочи через пять дней.

– Держись, сестрёнка. Скоро буду, – в трубке кроме голоса брата она услышала громкую музыку.

Там, где он находился, шла другая жизнь, полная веселья и радостного смеха. Арина ощутила себя несчастной и одинокой, человеком, до которого никому нет дела. Она набрала номер Саши.

– Привет. Что делаешь?

– Играю с папой в шахматы, – по его голосу она поняла: Саша обрадовался её звонку. – Папа проигрывает. Я постараюсь сделать ему мат в три хода. Он обещал нам билеты в кино. Ты рада?

У Арины потеплело на душе: она не одна.

– Конечно, рада. Удачи.

***

После школы Арина сразу отправилась в больницу. Саша остался ждать её на скамеечке в парке. В приёмном покое медсестра отдала документы матери и сказала, что ту отправили в терапевтическое отделение. Чувствуя себя неуверенно, девочка поднялась на второй этаж, узнала у постовой медсестры, в какой палате находится Рудакова Елена Назаровна. В комнате на четыре кровати под капельницами дремали три женщины примерно одного возраста. Мать лежала в застиранной больничной рубашке, прикрытая голубым шерстяным одеялом. Обычно серо-жёлтая кожа на её лице сейчас выглядела бледной и отливала синевой. Арина села возле матери на стул, бросила взгляд на иголку, торчащую в вене. Елена Назаровна открыла глаза.

– Пришла? Забери мою одежду и постирай, а мне принеси халат и тапочки. В шкафу найдёшь.

Арина смотрела на непривычно спокойную мать без переживаний и каких-либо эмоций, ощущала внутри себя лишь гулкую равнодушную пустоту. Её душа не отзывалась на боль матери, будто девочка получила укол анестезии и больше не могла реагировать.

– Чего сидишь? – недовольным тоном произнесла Елена Назаровна.

«Расселась тут и смотрит невинным взглядом, будто я не знаю, какую жестокую и расчётливую доченьку вырастила. За дуру меня считает? Думает, ничего не вижу и не замечаю. Отделилась от родителей, живёт сама по себе будто чужая. Пожалела вшивую сотню на поправку моего здоровья, а у самой небось не одна тысяча припрятана. Это из-за её жадности я сюда попала. Сыночек спелся с сестричкой, денежками снабжает. Знал бы, какая она, не стал бы доверять. Да ей чужая бабка дороже родной матери».

Елена Назаровна недовольно проворчала:

– Вещи принесешь через пару часов, не могу же я в одной рубашке по больнице ходить. Давай уже, иди.

Арина встала:

– Я скоро вернусь.

Она и, правда, вернулась быстро, благо больница находилась недалеко от дома. Повесила халат на спинку кровати, поставила тапочки на пол.

– Юра звонил, обещал приехать.

Елена Назаровна покосилась на дочь.

– Да неужели? Вспомнил о нас?

Арина вздохнула, не зная о чём говорить с матерью. И так ведь ясно Юре совершенно неинтересны дела семьи, он вычеркнул себя, уходя из дому.

– Я сказала, что ты заболела.

– Хорошо. А теперь оставь меня, хочу отдохнуть.

Арина с радостью выбралась на улицу, всей грудью вдохнула свежий воздух. До окончания занятий в школе оставалась неделя, впереди её любимое время года, можно вволю поплавать в море, погреться на песке, половить рыбу. Саша поднялся с лавочки, подбежал к ней.

– Ты недолго была. Пошли теперь к нам, хочу яичницу с помидорами. Сделаешь?