Две строки до востребования

— Но ты же все равно не скажешь.

— Не скажу! — утвердительно кивнула Леночка.

— Дочур, а ты не могла бы сделать перерыв в своей тайне?

— Переменку? Могу сделать переменку! — Леночка сорвалась с места, схватила самый большой валдайский колокольчик и пронзительно зазвонила над головой. — Перемена! Перемена! — закричала она.

Аркадий Федорович лишь сокрушенно покрутил головой. Волчок, а не дочка!

— И на улицу ты могла бы сбегать? — спросил он. — Надо позвать Костю.

— А зачем он тебе? — насторожилась Леночка.

— Велел ему, чтобы к одиннадцати пришел. Как штык обещал, буду! А сейчас, видишь, четверть двенадцатого. Забыл или заигрался. С балкона смотрел — не видно. За домом, наверно, на площадке играет. Сбегай, дочура.

— Пап, а сюрприз твой — Косте?

Аркадий Федорович усмехнулся:

— Вот ведь ты какая! Так сразу все и узнать хочешь! Сначала Костю приведи. А если и Гринька там — тоже зови.

— Что?! — Леночка в ужасе округлила глаза. — Этого хулигана Гриньку — к нам?!

— Ах, да! — Аркадий Федорович схватился за голову. — Я и забыл! Он же разобьет нам стекло, у пианино вырвет струны и клавиши, перевернет шкаф, а сам — это уж точно! — залезет в холодильник!

Леночка прыснула в кулак — представила, как Гринька переворачивает огромный трехстворчатый шкаф, после чего лезет в холодильник, где стоят бутылки с кефиром и кастрюля борща.

— Иди, дочура, иди, — сам улыбаясь такой красочной картине, сказал Аркадий Федорович, а потом, сделав страшное лицо, зарычал, как свирепый Карабас-Барабас из радио-постановки по сказке «Золотой ключик»: — И непременно приведи мне этого разбойника Гриньку! Хоть живым приведи, хоть мертвым!

Всю дорогу Леночка смеялась.

Конечно, они были на площадке — и Костя, и разбойник Гринька, и Симка Калач, и еще десяток других ребят. И, конечно, крича и толкаясь, гоняли в свой любимый футбол.

Болеть за брата Леночка не стала, хотя юркий Костя на ее глазах обвел длинного Гарика из второго подъезда и ударил по воротам. Ударил, правда, неважно — потертый мяч, как в подобных случаях разочарованным голосом комментируют по телевизору, прошел «много выше и в сторону от ворот».

— Костя! — крикнула она раздосадованному брату. — Костя!

Только где там — бесполезно! Это же футбол! Леночке пришлось кричать еще раз и еще. И махать руками. Наконец докричалась. Костя подбежал, потный, нетерпеливый:

— Что тебе?

— Как штык, сказал, буду в одиннадцать! Обещал? А сейчас знаешь сколько времени?

— Одиннадцать?

— Час назад было.

— Ух ты!.. — Костя вздохнул. — Идти, что ли, надо? Эх!.. А зачем я понадобился? Не знаешь?

— Не бойся. Папа веселый. Сказал, чтобы вместе с Гринькой пришел. Быстро.

— А Гринька зачем?

— Вот ты какой, — тоном отца сказала Леночка, — сразу все хочешь знать! Придете с Гринькой и узнаете…

Странная просьба — немедленно явиться на квартиру к дружку, где их ожидает отец Киселя, Гриньку не испугала, однако и ничего хорошего встреча эта не сулила. Вчера зачем-то к матери его приходил, сегодня самого к себе зовет.

— А чего мне у вас делать! — счел за лучшее пожать плечами Гринька. — Не пойду.

— Ты боишься? — спросила Леночка. Она во все глаза разглядывала Гриньку. Никогда до этого не стояла так близко. Если, бывало, встретит случайно, то глянет с испугом и неприязнью и — скорей подальше. «Рыжим» тогда обозвала, когда рассказывала о нем отцу. Волосы, и правда, рыжие. А лицом — нисколько. У Кости даже больше веснушек на щеках. — Ты боишься? — повторила Леночка.

Гринька с недоумением покосился на нее зеленоватым глазом.

— Еще чего! Ремнем, что ли, будет стегать! Не имеет права.

Леночке опять сделалось весело.

— У папы и ремня такого нет! Не бойся. А идти тебе все равно надо. Папа сказал: «Живым или мертвым приведи его!» Живым лучше, правда? — И Леночка плутовато взглянула на Гриньку.

Тот оценил шутку, улыбнулся:

— Давай бери меня под конвой! — И кивнул Косте. — Идем, раз такое дело. Все равно не игра это! Мочалка, а не мяч. Ты не жмись, Кисель, вынесешь потом свой. У тебя же хороший мяч.

— Вынесу, — пообещал Костя.

— Шагом — марш! — скомандовала Леночка, держа на изготовку воображаемый автомат.

Что Гриньке встреча и разговор с отцом Кости — ерунда, в общем! Нечего и бояться. Поднял, как на параде, ногу, взмахнул рукой:

— Ать-два! Ать-два! — Еще и Симке, стоявшему рядом, подмигнул: — Пошли, Калач! Вместе натворили, вместе и отвечать будем!

— А я-то что! — пожал плечами Симка. — Я ничего. Вы же залезли в кабинет. Мне еще спасибо скажите.

— Слышь, Кисель, спасибо — ему! — смеясь, возмутился Гринька. — Попался вместе с нами! Да выслеживал, как шпион! Тебе — первый кнут!..

Гриньке можно шутить и смеяться. А Косте было не до смеха. Что же отец затеял? «Наверно, прорабатывать начнет, воспитывать, — подумал Костя. — Точно. В школу-то уже несколько дней тому назад вызывали его, а он как следует еще и не ругал меня. Видно, решил вместе с Гринькой воспитывать…»

Входную дверь Аркадий Федорович, увидевший их с балкона, открыл сам.