Две судьбы

"You can give her to me, Master George," and had released his child from my embrace.	- Вы можете отдать ее мне, мистер Джордж, - и высвободил дочь из моих объятий.
She stretched her little frail hands out yearningly to me, as she lay in Dermody's arms.	Она с любовью протянула мне свои худенькие ручки, когда отец заключил ее в свои объятия.
"Good-by, dear," she said, faintly.	- Прощай, дорогой! - едва слышно проговорила она.
I saw her head sink on her father's bosom as I was dragged to the door.	Я увидел, что ее головка упала на грудь отца, и меня потащили к двери.
In my helpless rage and misery, I struggled against the cruel hands that had got me with all the strength I had left.	В моей бессильной ярости и моем несчастье, я из всех оставшихся сил боролся с жестокими руками, которые овладели мной.
I cried out to her,	Я кричал ей:
"I love you, Mary!	- Я люблю тебя, Мери!
I will come back to you, Mary!	Я вернусь к тебе, Мери!
I will never marry any one but you!"	Я ни на ком не женюсь, кроме тебя, Мери!
Step by step, I was forced further and further away.	Шаг за шагом меня увлекали все дальше.
The last I saw of her, my darling's head was still resting on Dermody's breast.	При последнем взгляде на мою возлюбленную я видел, что ее головка еще лежит на груди отца.
Her grandmother stood near, and shook her withered hands at my father, and shrieked her terrible prophecy, in the hysteric frenzy that possessed her when she saw the separation accomplished.	Бабушка стояла возле.., она грозила моему отцу сморщенными руками.., и выкрикивала свои страшные пророчества в истерическом исступлении, которое овладело ею, когда она увидела, что разлука совершилась.
"Go!-you go to your ruin! you go to your death!"	- Ступай!.. Ты идешь на свою гибель! Ты идешь на смерть!
While her voice still rang in my ears, the cottage door was opened and closed again.	Пока ее голос еще раздавался в моих ушах, дверь коттеджа отворилась и затворилась вновь.
It was all over.	Все было кончено.
The modest world of my boyish love and my boyish joy disappeared like the vision of a dream.	Скромный мир моей детской любви и моих детских радостей исчез, как сновидение.
The empty outer wilderness, which was my father's world, opened before me void of love and void of joy.	Пустынная степь вне его был мир моего отца, открывшийся перед мной без любви, без радостей.
God forgive me-how I hated him at that moment!	Прости мне, Бог... Как ненавидел я отца в эту минуту!
CHAPTER IV. THE CURTAIN FALLS.	Глава IV ЗАНАВЕС ОПУСКАЕТСЯ
FOR the rest of the day, and through the night, I was kept a close prisoner in my room, watched by a man on whose fidelity my father could depend.	Весь остаток дня и всю ночь я был пленником в моей комнате под охраной слуги, па верность которого отец полагался.
The next morning I made an effort to escape, and was discovered before I had got free of the house.	На другое утро я хотел бежать, но был схвачен, еще не успев выбраться из дома.