Две Войны

— По моему глубокому убеждению нам вовсе не следовало приходить эльфам на помощь. Они не ведают никаких богов со времен Битв, что не делает чести никакому народу. О магии же я уже отзывался сегодня и не раз. Думаю, на этом нашу беседу лучше закончить, сын мой.

Он начал подниматься, но я опередил его, встав и громко хлопнув ладонями по столу.

— Что же, ваше преосвященство, — сказал я, — не желаете по хорошему, значит будет по-моему. Мы на войне и законы действуют опять же военные, распространяющиеся как на мирян, так и на клириков. Если вы не желаете быть повешенным по обвинению в измене империи, прекратите проповедовать среди моих рыцарей и солдат отказ от магии.

Я блефовал, отчаянно блефовал. Я никогда не стал бы казнить капеллана, ибо рисковал после этого получить с десяток вызовов на дуэль. Это даже если забыть о суде, что ждал бы меня по возвращении в Аахен. Хотя навряд ли удастся снова увидеть столицу. У меня было стойкое предчувствие, что Эльфийские леса станут моей могилой, а после смерти возвращаться домой я никоим образом не хотел.

Однако похоже епископ поверил моему блефу. Он все же поднялся и медленно вышел — и что-то в выражении его лицо подсказывало мне, проповеди прекратятся. Хотя бы на время. А значит, я одержал хоть и небольшую, но победу над почти всемогущим властителем дум отцом Фиорентино.

Дорога до Эранидарка заняла не более двух дней. Из них половину первого заняли сборы армии. К нам снова вышла с напутственным словом королева Зиниаду, на сей раз без свиты из высоких лордов. Честно сказать, я не помню что именно она говорила, однако тон мне понравился. В тот раз я был больше занят разглядыванием и подсчитыванием эльфийских войск, возглавляемых Эшли. Королеве внимали стрелки в серой одежде из звериных шкур, похожие на них эльфы, носившие диковинного вида шапки из оленьих голов с ветвистыми рогами, а также носившие алое. Луки последних двух были насколько странного вида, что никак не мог представить себе, каким образом можно натянуть такое оружие. Отдельной группой держались воины в одеждах, у одних похожих на пламя костра, у других — на корку льда, сковавшую реку. Их называли пламенными и ледяными стрелками, соответственно, и стрелы их поражали врагов не только сталью. Как и лорды они относились к высоким эльфам — одному из двух народов, на которые делился Старший народ. Высокие эльфы были магами и творцами — они создавали могучие заклинания и прекраснейшие произведения искусства, симфонии и дворцы, поэмы и статуи. Их диковатые собратья были ближе к природе и многие высокие эльфы считали их примитивными существами, хотя я лично был не согласен с этим мнением. Кто бы назвал примитивом Виглифа? Также здесь, рядом с моими рыцарями стояли, переминаясь с ноги на ногу — а их у них было четыре штуки — кентавры-воители. Закованные в стальные доспехи, нечто среднее между тяжелым рыцарским и конским, и вооруженные длинными цельнометаллическими копьями. Я сам видел как на тренировке, больше похожей на турнир, такой вот кентавр насквозь пробил копьем полный доспех, нацепленный на деревянную чушку, толщиной с человеческое тело. Именно тогда я и отказался от идеи турнира между людьми и кентаврами, хотя на его проведении настаивали многие в моем войске.

За эти два дня никаких приключений и столкновений нежитью у нас не было, хотя непревзойденные разведчики, диковатые эльфы, сообщали нам о передвижении большой армии тварей Килтии, направляющейся по их прикидкам к Эранидарку.

— Как-то уж очень явно они идут, — поделился с нами с Эшли своими подозрениями один из разведчиков в сером. — К Старому храму шли, таились как могли, укрываясь от любой магии, а тут… Как вы, люди, говорите, под развернутыми знаменами.

— Это легко объяснить, — отмахнулся охотник на демонов. — К храму двигался маленький отряд с тайной миссией, а тут — открытый удар. Разве можно спрятать такие силы?

— Нельзя, — не тал спорить эльф, — однако все же как-то слишком открыто. Они показываются нам, демонстрируют себя. Мы ведь не только наблюдаем за врагом, мы еще и чувствуем его эмоции. Особенно сильно разит… как опять же вы говорите… показушностью от человека в черном плаще с фиолетовым подбоем. Правда еще сильнее от него разит смертью и колдовством. Он самый ненавистный из колдунов, некромант.

— Ничего необычного для войска Килтии, — пожал я плечами. — Оно все держится на их черной магии.

— Вы не верите мне! — воскликнул возмущенный эльф. — Да вы просто смеетесь надо мной.

— Успокойся, — осадил его Эшли. — Тебе верят и никто над тобой и не думает смеяться. Более того, в Крону уже отправлена весть о подобного рода подозрениях. Не ты первый кто высказывает мне их.

Смущенный эльф-разведчик опустил очи долу и поспешил покинуть палатку Эшли.