Двенадцать

– Но было. В особенности это. Точно не помню, где именно мы тогда были. Через пару дней, как от Фермы ушли, не меньше. Прятались под мостом. Безумной формы скалы повсюду. Я запомнил, как они выглядели на закате, будто их изнутри подсветило. Первым на часах был ты, а я должен был тебя сменить. У нас случился разговор. Та самая ночь, когда я спросил тебя, что ты станешь делать с флаконами, которые отдала тебе Лэйси.

Все мгновенно вернулось к нему. Красные скалы, мертвая тишина, разговор у костра. Будто память об этом все пять лет скрывалась в глубине сознания Питера, не всплывая на поверхность до сегодняшнего дня.

– Я помню.

Грир кивнул.

– Надо думать. Позволь мне сказать, что когда ты вызвался добровольцем, чтобы тебе вкололи вирус, просто выставил руки, это был самый отчаянный поступок из всех, которые я видел, а я видел немало отчаянных поступков. Я бы так никогда не смог. Я и до того тебя уважал, но после этого…

Он помолчал.

– Той ночью в Юте я тебе кое-что сказал. «Все, что случается, есть нечто большее, чем просто случай». Тогда я, по сути, сам себя убеждал, пытаясь облечь в слова то, что не мог понять окончательно, но с тех пор я много об этом думал. Ты нашел Эми, я нашел тебя, Лэйси, Бэбкока, все то, что случилось на той горе. События кажутся случайными, когда ты в их гуще, но потом, оглядываясь назад, ты начинаешь понимать. Цепочка совпадений? Простое везение? Или нечто большее? Я понял одно, Питер. Это путь. Более того, истинный путь.

Какова была вероятность того, что все это случится? Что все сложится именно так, как нам необходимо? В этом проявляется сила, друг мой, сила за пределами нашего понимания. Можешь называть ее, как тебе нравится. Она не нуждается в именах, поскольку сама она хорошо знает тебя, друг мой. Ты спрашивал, чем я тут целыми днями занимаюсь. Ответ очень прост. Я просто ожидаю, что произойдет дальше. Верю в промысел Божий.

Он загадочно улыбнулся Питеру. Его лицо, его мускулистый обнаженный торс покрывала пленка пота, придавая воздуху резкий запах.

– Странно от меня слышать такое? Ты, наверное, думаешь: «Бедняга свихнулся в одиночестве, в этой камере». Ты не первый так думаешь.

Питер ответил не сразу.

– На самом деле, нет. Я думаю о том, как ты мне кое-кого напоминаешь.

– И кого же?

– Ее звали Тетушкой.

Теперь пришла очередь Грира вспоминать. Он медленно кивнул.

– Конечно. Та женщина, которую мы похоронили, когда вернулись в Колонию. Ты мне о ней ничего не рассказывал, хотя мне было интересно. Но я не хотел настаивать.

– Имел право. Можно так сказать, что мы были близки, хотя с Тетушкой вообще сложно что-то сказать. Через раз мне казалось, что она меня с кем-то путает. Я постоянно к ней наведывался. Она тоже любила поговорить о Боге.

– Неужели? – с довольным лицом спросил Грир. – И что же она рассказывала?

Как странно, подумал Питер, вспоминать о Тетушке спустя столько лет. Как и рассказ Грира о той ночи в Юте, эти его воспоминания о старой женщине, о том времени, которое они провели вместе, вдруг всплыли в его памяти так, будто это случилось вчера. Жаркая кухня, ужасный на вкус чай, идеальный, почти благоговейный распорядок в ее тесном доме. Мебель, книги и картины, реликвии. Узловатые морщинистые ноги, всегда босые, морщинистый беззубый рот, редкие пушистые седые волосы, казалось, висящие над ее головой ореолом, будто отдельно. Тетушка всегда была какой-то отстраненной, отдельной ото всех, в своей хижине на краю луга, словно она существовала в каком-то совершенно ином мире, на островке человеческой памяти, вне времени. Теперь, вспоминая, Питер начал понимать, что влекло его к ней. В присутствии Тетушки все обыденные заботы казались ему мелочью, всегда.

– Почти одно и то же. Понять ее было не слишком просто.

Питер вдруг отчетливо вспомнил один из разговоров.

– Вот оно что. Это случилось в ту самую ночь, когда у ворот появилась Эми.

– И?

– Она сказала: «Бог, в которого я верую, ничего не оставляет на волю случая».

Грир внимательно глядел на него.

– И она сказала это тебе.

Питер кивнул. Он все еще никак не мог отойти от ощущения яркости этого воспоминания.

– Тогда я подумал, сам понимаешь, Тетушка, что с нее взять.

Грир внезапно улыбнулся.

– Что ж, похоже, что эта женщина кое-что поняла. Жаль, что у меня не было шанса с ней увидеться. Уверен, мы бы хорошо друг друга поняли.

Питер рассмеялся.

– Знаешь, я тоже.

Грир пристально посмотрел на Питера.

– Возможно, тебе пришло время укрепиться в вере, Питер. Это все, что я хочу тебе сказать. Пусть все идет своим чередом. Все придет к тебе в должное время.

– Например, Мартинес.

– Может, да, может, нет. Не узнаешь, пока это не произойдет. Я никогда тебя не спрашивал, Питер, во что ты веришь, и сейчас не стану. Это решение каждый принимает сам. Не пойми меня неправильно. Я солдат, по крайней мере был им. Миру нужны воины, и настанут времена, когда остальное будет значить очень мало. Ты пойдешь в бой, друг мой, в этом я не сомневаюсь. Но помни, что в этом мире куда больше, чем видно на первый взгляд. Я не знаю всего, но это я знаю точно.

– Мне бы твою уверенность.