Двенадцать

Ему не хотелось уходить. Ощущение прикосновения ее руки, словно поцелуй, будто это простое действие оставило неизгладимый след в его ощущениях, будто оно навеки запечатлелось в его пальцах. Ему хотелось сказать больше, но он не мог найти нужных слов, а время было упущено.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты меня беспокоишь.

На ее лице появилась улыбка.

– Лучше не бывает.

«Она действительно выглядит больной», – подумал Питер.

– Ладно, я должен вернуться через десять дней.

Эми ничего не ответила.

– Тогда увидимся, хорошо?

«Интересно, – подумал он, – зачем я спрашиваю?»

– Конечно, Питер. Куда я отсюда денусь?

После того как Питер ушел, Эми пошла в спальню Сестер, такую же как у детей, только поменьше. Все Сестры уже спали. Те, кто постарше, тихо похрапывали. Стянув тунику, Эми опустилась на койку, ожидая, когда к ней придет умиротворение сна.

И резко проснулась спустя некоторое время. Ее тело покрывал холодный пот, ночная рубашка промокла. А в голове все еще клубились остатки беспокойных сновидений.

Эми, помоги ему.

Она замерла.

Он ждет тебя, Эми. На корабле.

– Отец?

Иди к нему иди к нему иди к нему…

Она встала, внезапно ощутив отчетливую цель. Время пришло.

Осталось лишь одно дело, один последний долг, который должен быть исполнен, в эти последние дни той жизни, которую она уже полюбила, как ни коротки они были. Дни спокойствия и полезности, дни с Калебом и Сестрами, и остальными детьми. Временное погружение в обыденную жизнь, такую, где она ни от кого не отличается.

Она пошла по пустым коридорам в гостиную. И увидела кота там же, где оставила его, лежащим на подоконнике. В его глазах стояло изнеможение. Его лапы обмякли, он едва мог поднять голову.

Прошу тебя, сказали его глаза. Мне больно. Все это длится слишком долго.

Она аккуратно подняла его и прижала к груди. Провела ладонью по его спине и развернула его головой к окну, чтобы он видел звездное ночное небо.

– Видишь этот чудесный мир, Мышатник? – тихо сказала она ему на ухо. – Видишь эти чудесные звезды?

Это… прекрасно.

Его шея сломалась с тихим щелчком, и его тело обмякло в ее руках. Эми стояла несколько минут, ощущая, как его присутствие угасает, и гладила его, целуя его в лоб и морду.

До свидания, Мышатник. Бог в помощь. Дети любили тебя, и ты снова будешь с ними.

Она отнесла его в сарай в саду и принялась искать лопату.

30

– Поглядим, что ветром принесло.

Мужчина в покрытой пятнами масла одежде показал Питеру дорогу к буфету. Зайдя, Питер увидел Майкла и с дюжину мужчин и женщин, которые грязными руками сгребали с тарелок бобы и запихивали себе в рот. Увидев Питера, Майкл вскочил со скамейки и хлопнул его по плечу.

– Питер Джексон, не сойти мне с места!

– Обалдеть, Майкл. Ты просто громадина.

Грудная клетка его друга, казалось, стала вдвое больше размером. Комбинезон на его груди был натянут, как барабан, а на предплечьях прорисовались канаты мышц. Щеки покрывала жесткая светлая щетина.

– Если по правде, тут больше и делать нечего, только нефть перегонять да штангу тягать. И слов у нас тут таких не говорят, не мудрят. Хрен, да ни хрена, и все.

Он махнул рукой в сторону стола.

– Это моя бригада. Познакомьтесь с Питером, мужики.

Все представились. Питер изо всех сил старался запомнить имена, понимая, что через несколько минут все забудет.

– Голоден? – спросил Майкл. – Жрачка неплохая, если через нос не дышать.

– Мне сначала надо доложиться начальнику Внутренней Службы.

– Подождет. Поскольку уже час дня миновал, старина Старк уже наверняка нажрался. На самом деле тебе надо с Карловичем повидаться, но он ушел к хранилищу. Давай-ка я тебе положу.

Обменявшись новостями за едой, они отнесли подносы на кухню и вышли наружу.

– Здесь всегда так скверно пахнет? – поинтересовался Питер.

– О, сегодня еще неплохой денек. Когда ветер поменяется, то глаза слезятся. Несет все это дерьмо с канала. Ладно, пошли, экскурсию тебе устрою.

Сначала они дошли до казармы, невысокого прямоугольного здания из шлакоблоков с ржавой железной крышей. Вдоль стен стояли ряды коек, отгороженные занавесками. За столом сидел огромного размера мужчина с вытянутым лицом, тасуя карты.

– Это Хуан Свитинг, мой заместитель, но все его Цепсом зовут, – сказал Майкл.

Они пожали друг другу руки, и мужчина что-то неразборчиво крякнул.

– А почему тебя Цепсом прозвали? – спросил Питер. – Никогда такого прозвища не слышал.

Вместо ответа мужчина согнул руки, и на них надулись мощные бицепсы, каждый с хороший грейпфрут размером.

– А, понятно, – сказал Питер.

– Не беспокойся, – сказал Майкл. – Пусть он не блещет манерами и шевелит губами, когда читает, но он ведет себя вполне прилично, пока ты его кормить не забываешь.

С одной из коек встала женщина в нижнем белье. Зевнула, прикрывая рот кулаком.

– Боже, Майкл, я вообще-то поспать хотела.