Двенадцать

– Пожалуйста, Ума, – попросила она. – Я не хочу с тобой драться.

– И сестра не бросает! – Ума продолжала вертеться вокруг, ища подходящего момента для атаки. Ладони у неё заискрили, и в них, грозя перекинуться на меч, появились язычки пламени. – Огонь побеждает дерево.

Усаги почувствовала, как что-то внутри её окаменело. Она прошла слишком большой путь, чтобы кто-нибудь мог поколебать или сломить её. Даже сестра, для которой раньше она была готова на всё.

– Пожалуй, – спокойно ответила она. – Но пока что дерево ещё посражается.

Ума сверкнула глазами и замахнулась на неё своим пылающим мечом. Усаги ударила по нему плашмя – меч завибрировал, рассыпая вокруг снопы искр. Ума вцепилась в рукоять и с решительным криком бросилась на неё снова. Усаги уклонилась от искр, отразив и эту атаку.

Всякий раз как сестра наступала на неё с мечом, Усаги с треском отбивала его своим непоколебимым шестом, не упуская случая ткнуть Уму в руку, ногу, спину или живот. Это было похоже на танец: обе ходили по кругу, то входя в него, чтобы обменяться ударами, то выходя снова. Дерево билось с металлом в такт звучащим в отдалении храмовым барабанам. Но каждый раз, как её деревянный шест сталкивался с раскалённой сталью, Усаги понимала, что долго он не продержится. Так и вышло. Отразив очередной удар пылающего меча Умы, он раскололся в щепки и вспыхнул.

На губах у Умы расцвела торжествующая улыбка.

– Огонь побеждает дерево.

Рядом раздавались воинственные крики вперемежку с негодующими воплями – подростки, накатывая волна за волной, пытались атаковать Сару. Одни швыряли в неё огненными шарами, другие пускали струи воды – так что поле битвы тонуло в густых клубах пара. Третьи возносились в воздух, пытаясь атаковать сверху, но всякий раз ей удавалось увернуться и разоружить их с помощью своего не знающего устали «полумесяца».

Усаги схватила с земли чей-то оброненный меч и вернулась в боевую стойку.

– Посмотрим, на что способен металл, – сказала она. Краем глаза она видела Ину и Нэзу. Они стояли спина к спине, по очереди отбиваясь от Тупы и оравы подростков. Нэзу открыл флягу с водой и отражал огненные атаки Тупы с помощью водяного щита, а Нэзу швырял под ноги атакующим железные «рогатки». Когда будущих Ловчих стало многовато, он пустил в ход свой «коготь» на цепи и, управляясь с ним с немыслимой ловкостью, обезоруживал их одного за другим.

Огненный меч мелькнул возле самого лица Усаги. Сестра становилась всё злее, но явно начала уставать и дышала с натугой. Усаги не сводила с неё глаз. Остаётся только продолжать поединок и, дождавшись подходящего момента, выхватить у неё меч.

Усаги взвесила свой меч в руке. Широкий, плоский, с острыми краями, он ещё тяжелее, чем тот, что был у неё во время Испытания. Но на этот раз она не подведёт. Все уроки словно ожили перед ней сейчас. Движения, удары, внутреннее дыхание. Парируя очередной удар сестры, она выдохнула всеми лёгкими – ки-йя!

Раз за разом огненный меч Умы встречался с холодной сталью её собственного меча. Усаги маневрировала, ища момента, чтобы сделать выпад. В конце концов их мечи скрестились так, что ни одна из них, как обе ни старались, не могла сдвинуться ни на дюйм. Тут Усаги вспомнила слова Тигрицы. Победа приходит к тому, кто умеет уступить. Она отступила, дав Уме пролететь вперёд, и ещё подтолкнула её вдогонку. А когда та растянулась на мраморных плитах двора, прыгнула ей на спину, выбив ногой меч и отбросив его в сторону. Потом положила свой меч плашмя, прижав к её лопаткам.

– Прости, Ума.

Оставшиеся подростки в панике разбегались от Сару и её вездесущего «лунного лезвия». Ину и Нэзу отогнали тех, кто помогал Тупе, и теперь бились с самим Наследником Барана, извергающим на них свои проклятия. Усаги слабо улыбнулась. Пока всё шло неплохо. И вдруг она услышала крик.

– Нет! – выдохнула Сару.

На помосте Синий Дракон приставил меч к самому сердцу Хоранги. У той при себе был только её дорожный посох – и больше ничего.

Тигрица сверкнула зелёными глазами на Усаги.

– Вспомни своё обещание. Я приказываю тебе уходить. Отправляйся на Нефритовую Гору – и как можно скорее.

Ину и Нэзу бросились было к Хоранги, но та подняла руку, останавливая их.

– Отойдите, это моя битва.

– Всё ещё хорохоришься? – сказал Синий Дракон. – Упрямая старая Тигрица. Не Тигрица, а ослица. – Он опустил меч и наклонился, заглянув ей прямо в глаза. – Ты никогда не умела сдаваться.

– Пока кто-то борется, есть надежда, – ответила та. Король-дракон посмотрел на неё с издёвкой и расхохотался. В глазах Хоранги стояли слёзы. Она поднесла узловатые пальцы к его лицу, словно хотела погладить его по щеке, – и влепила крепкую пощёчину.

Синий Дракон отшатнулся – на какой-то миг глаза его сделались совсем пустыми. Все вокруг затаили дыхание. Во дворе сделалось так тихо, что было слышно, как трепещет пламя факелов. На синей щеке Друка виднелся белый отпечаток ладони. Не говоря ни слова, он коснулся этой отметины своей когтистой рукой. Вокруг никто не двигался, не мигал и, кажется, не дышал.