Двенадцать дней Дэша и Лили

– Во-первых, нечестно ожидать от Дэша исполнения твоих желаний, когда ты их не озвучила. Он не телепат. Во-вторых, и, поверь мне, это касается не только Дэша, но и любого другого парня, с которым ты еще будешь встречаться: несуществует ни одного мужчины, способного автоматически осуществить все мечты из твоего женского списка желаний. Мужскому полу это просто не свойственно. Поэтому крайне подозрительно, если подобное случается. В-третьих, если у тебя к Дэшу настолько глубокие чувства, то ты сама должна быть честна с ним, а не ждать, когда он скажет тебе то, чего не знает, что ты хочешь услышать.

– А если Дэш не любит меня так же сильно, как я его?

– Придется рискнуть. В такие мгновения, как это, ты решаешь, кем станешь. Это как неудобный и неприятный скачок роста, который тем не менее задаст тебе верное направление. Ты станешь той, кто отвечает за свои чувства и действия, даже если при этом испытаешь боль или станешь той, кто вечно страдает, поскольку не озвучивает желаемого.

– По мне, оба варианта фиговы.

Мама больше не выглядела так, словно сдерживает смех, и очень серьезно сказала:

– Теперь я вижу вред нашей гиперопеки. Она научила тебя гиперопекать свое сердце.

– Мне страшно.

– И правильно. Нет ничего более пугающего, чем настоящая близость.

– Мам! – Я смутилась дальше некуда. – Я не это имела в виду!

– Я тоже. Я говорила об эмоциональной близости, а не физической. О понимании своих истинных чувств и себя самой. Об открытии своей души другому человеку. Нет ничего более пугающего. А я, между прочим, была в Вудбери[23] в Черную пятницу! Так что кое-что знаю о страхе.

Я молча обдумывала сказанное мамой. И тут она добавила:

– Но раз уж ты сама подняла эту тему…

– У нас ничего не было! – выпалила я и поерзала на сиденье. – Он даже никогда не возражал против вашего правила открытой двери в мою спальню, когда мы остаемся с ним наедине.

– Это правило твоего папы, а не мое, но тут я Дэша понимаю. Кто захочет пошалить с тобой в твоей комнате, если за дверью поджидает с десяток родственников, готовых скрутить его, если он попытается сделать большее, чем подержать тебя за руку.

Меня чуть не передернуло от слов «пошалить с тобой» в отношении меня и Дэша, но пришелся по нраву подтекст.

– То есть мне можно уединяться с Дэшем за закрытой дверью?

– Если он осмелится? Конечно. Я не согласна с этим правилом папы и отменяю его. Дэш – хороший парень, и если ты готова говорить о близости со мной, то я верю: в нужное время ты примешь верное решение и возьмешь на себя всю ответственность. Но, мне кажется, остаться с тобой наедине Дэш предпочел бы в других местах. Я бы не принимала его безразличие к открытой двери в твою спальню за нежелание тебя самой.

* * *

Наш час вышел. Издалека доносился гул приближающегося поезда, отправляющегося в Манхэттен в 14.37.

– Вы правда переезжаете сюда?

– Еще не решили. Однако, признаюсь, не ожидала, что мне тут настолько понравится. Сложно мотаться на работу в местный колледж каждый день для обучения студентов, нуждающихся в дополнительных баллах по литературе, но совершенно не интересующихся великими сонетами. Лучше уж быть здесь безработной поэтессой.

– Но вся твоя семья – в городе.

– Папа хочет жить здесь. Мне придется рискнуть. Выбрать его. У стариков вроде нас тоже есть тяжелые скачки роста.

– Но как же дедуля?!

Мама вздохнула.

– Он стал слишком упрямым. Мы все знаем, что самое подходящее место для него – дом престарелых с надлежащим обслуживанием. Там его жизнь будет лучше и проще.

Я ахнула.

– Если бы он слышал тебя, то пришел бы в ярость!

– Знаю. И в этом-то большая часть проблемы. Он не видит, что лучшее для него так же лучшее и для всех остальных. Ему нужно гораздо больше внимания и заботы, чем мы способны ему дать, как бы сильно ни любили его. После его инфаркта у нас всех остановилась жизнь, но в какой-то момент мы должны сделать выбор в пользу себя и снова зажить своей жизнью, как бы больно нам при этом ни было.

– Где буду жить я?

– Ты можешь переехать сюда вместе с нами и пойти в школу папы. А можешь жить у миссис Бэзил и проводить с нами лето. Она сама это предложила. Ты у нас теперь большая девочка. Сама сделаешь выбор. Никто не бросает тебя, и мы сделаем все возможное, чтобы тебе было хорошо. Потому что у тебя замечательные родные, и ты никогда больше не должна пугать их своим исчезновением.

Столько еще нужно было обсудить, а у меня осталась всего минута. Поэтому я задала самый волнующий вопрос:

– Я все еще наказана сидением дома?

– Да.

– Правда? – Я сделала несчастное личико.

– Нет. И не думай, что я купилась на твой трюк.

– Какой?

– На щенячьи глазки, давящие на жалость Лили. А теперь возвращайся домой и наконец почувствуй Рождество. И скажи Дэшу…

Я чмокнула ее в щечку.

– Пока, мам. Спасибо. Люблю тебя.

И выскочила из машины, чтобы запрыгнуть на поезд и помчаться к Дэшу.

* * *

Заняв в вагоне место, я включила мобильный. Сердце готово было взорваться от всего того, что я хотела сказать Дэшу. С меня сняли наказание, в моем распоряжении вся квартира, и я люблю парня.