Двенадцать стульев

Однако это опять противоречит реальному контексту эпохи. Не для голодающего безработного искали должность, незачем было торопиться, отдавая неправомерное распоряжение опродкомгубовскому начальству.

Так обычно и не поступали. Сначала находили вакансию сообразно заявкам, далее же согласовывали кандидатуру претендента с руководством учреждения, которому требовался специалист. Только после этого становилось возможным направление на работу. Порядок был общим, а не только одесским.

Значит, пока не ясно, с какой целью отдано распоряжение. Допустим все же, что ставилась цель, указанная в документе. Уместно тогда предположить: Ильф, «откомандированный» из Опродкомгуба, был затем направлен в учреждение, где требовались «литературные работники», служил там, а потом, вновь сменив профессию, стал губземотдельским «помощником заведующим секцией».

Так ли было, нет ли – только сам документ и ответит. Если спросить.

Документы не меняют показания, но отвечают лишь на заданные вопросы. Если не спросить, не будет и ответа.

Фотокопия пресловутого распоряжения – в предисловии к сборнику, что составила дочь Ильфа. И можно копию сверить ее с подлинником. В цитате из публикации Александрова есть ссылка на архив, номер фонда, описи, листы. Едва ли не единственный случай в книге[177].

Судя по тексту, нет оснований утверждать, что было «распоряжение Губернского управления по учету рабочей силы». Руководитель, подписавший документ, обратился с предложением в «Комиссию по сокращению штатов Опродкомгуба».

Такие комиссии создавалась в каждом учреждении. Служащих – даже при утвержденных штатных расписаниях – становилось все больше, соответственно, кампании по сокращению штатов проводились часто, а это сопровождалось конфликтами администрации с увольняемыми.

Минимизировать количество подобного рода конфликтов – задача комиссии. В нее входили представители администрации, профессионального союза и партийной организации.

Именно председателю комиссии адресовано обращение: «Настоящим Губуправление Учрабсилы предлагает Вам откомандировать тов. ФАЙНЗИЛЬБЕРГА, состоящего на учете литературных работников, в распоряжение Рабсилы для посылки его на работу по специальности».

Очевидны и модальность, и прагматика. Сказано, что Губуправление «предлагает», а не «предписывает». Опродкомгубовской комиссии предложено решить, нужен ли в учреждении «тов. Файнзильберг», и если нет – можно «откомандировать».

Стало быть, завгубуправлением по учету и распределению рабочей силы не нарушал субординацию, а лишь предлагал решение проблемы, удобное всем сторонам: «откомандировать» сотрудника, если тот подлежит «сокращению».

Инициалов упомянутого сотрудника нет в документе, и все же можно утверждать, что речь об Ильфе шла. Его однофамильцы или родственники, имевшие отношение к литературе, не упоминаются в опродгубкомовских приказах.

Цитируемый документ подписан завгубправлением 18 августа. 1921 года. А днем раньше подписан опродкомгубовский приказ, согласно которому бухгалтер Файнзильберг оставался в штате учреждения. Значит, еще раньше комиссия по сокращению штатов решила, что должность свою он сохранит. Другой вопрос – что же происходило позже.

На документе – резолюция опродкомгубовского начальства. Краткая: «Секретарю. В приказ. Откомандировать».

В советских учреждениях приказы готовили на основании документов, заранее предоставленных. Таковым стало обращение «Рабсилы».

Почему оно принято опродкомгубовским начальством – понятно. Если «тов. Файнзильберг» состоял «на учете литературных работников», значит, ранее сам выбрал такую профессию. Без его согласия не поступило бы обращение в комиссию, следовательно, удерживать не стоило, благо и вакансию заполнить недолго.

Датировка резолюции – 25 августа 1921 года. Коль так, в этот день Ильф еще был опродкомгубовским сотрудником.

Но далее опять возникает загадка: на резолюции зачеркнуты слова «В приказ».

Далее же – поперек текста предложения «Рабсилы» – новая резолюция. Другим почерком, и тоже краткая: «В личное дело».

Из контекста главы «Опродкомгуб» следует, вроде бы, что секретарь приобщил документ к личному делу Ильфа. Однако выше уже отмечалось: оно было изъято. Следовательно, не хранился там документ, цитируемый Александровым.

Вот и новая загадка: если опродкомгубовское личное дело Ильфа до сих пор не обнаружено, непонятно, откуда взят документ, воспроизведенный дочерью писателя.

Загадка несложная. Разгадка – в том личном деле, где документ ныне хранится[178].