Двенадцать железных цепей

– Скоро будет суд, и, не ровён час, изловят чудовище. А что вы будете делать потом? Останетесь тут или вернётесь в Хал-Азар? – Ольжана легонько потянула Лале за рукав. – Или, может, поедете в Иофат, где станете важным башильером, который будет преподавать послушникам умные науки? Если так, я бы хотела, чтобы вы даже за дубовой кафедрой помнили, как возили ведьму по господарским захолустьям.

Лале криво улыбнулся.

– Было бы славно. Но я… – Он посмотрел на неё странно и будто бы даже горько. – Не думал об этом, госпожа Ольжана.

– Ох. – Ольжана смутилась, сама не зная от чего. – Решите потом, торопиться вам неку…

Прямо перед кибиткой – резкое движение. Бронзовый всполох.

Сэдемея испуганно заржала, отшатнулась, и кибитку повело в сторону.

Лале выругался сквозь зубы. Ольжана ухватилась за скамейку, чтобы не вылететь, и её ощутимо тряхнуло.

– Жавора! – Всполох рассеялся. Сэдемея остановилась, но сердце Ольжаны всё равно оглушительно клокотало. – Что это было? – Ольжана положила руку себе на грудь. – Мне показалось, что-то взорвалось. Или на дорогу вылетела странная птица.

Лале спрыгнул на землю.

– Птица, – согласился он. – Мне тоже так показалось.

Ольжана привстала. Лале обошёл Сэдемею и склонился над дорогой.

– Что за птица будет так сверкать?

– Видимо, колдовская. – Лале поднял что-то с земли, выпрямился. – Смотрите.

В его пальцах трепыхалось перо, охваченное бронзово-золотым свечением.

– Да ладно. – Сердце Ольжаны ёкнуло. – Неужели…

Она тоже спрыгнула наземь, не заботясь, не появятся ли другие путешественники. Взяла перо из рук Лале – совиное, свитое из знакомых искусных чар – и даже не дрогнула, когда оно прыснуло золотыми искрами. В воздухе повисло облако солнечной пыльцы; мгновение, и пыльца сложилась в образ, как кусочки цветного стекла – в витраж: огромное тёмное озеро. Над ним, на плавучих островках в чёрной воде, возвышались остовы домов и исполинский зловещий собор.

Перо задрожало и повернулось на ладони Ольжаны. Кончик его указывал на восток.

Ольжана прочистила горло.

– Значит, – проговорила она, – нас тоже зовут в Тержвице.

– Вас, – исправил Лале мягко. – Но да. Похоже на то. Вы рады?

Ольжана не знала. В животе свернулось странное чувство: облегчение – наконец-то Драга Ложа взялась за дело! – на пару с необъяснимой тревогой.

– Может быть. – Она осторожно перехватила перо. Подняла взгляд на Лале: тот смотрел выжидающе-невозмутимо, точно таинственная птица от госпожи Кажимеры только что не напугала его лошадь. – Вы не пойдёте со мной туда?

– На чародейский суд? – удивился Лале. – Пожалуй, это не для глаз башильера, да и кто захочет меня там видеть… Но конечно, я вас довезу. – Лукаво прищурился. – Или вы уже захотели со мной прощаться?

– Не глупите. – Ольжана вернулась к кибитке и забралась на место рядом с возницей. Задумчиво пожевала губу. – Как думаете, это была настоящая птица? Ну, от госпожи?.. Мне кажется, что какая-то зачарованная. Не её ученица, в общем.

Лале пожал плечами:

– Возможно. – Успокаивающе погладил Сэдемею по шее, сам поднялся на своё место и натянул поводья. – Получается, едем в Тержвице, госпожа Ольжана?

Перо на коленях переливалось блеском.

В Тержвице будет множество людей, чьи жизни Ольжана, сама того не желая, взбаламутила, когда решилась ворожить над Беривоем. Там будет Йовар со всеми учениками – наверняка все затаили на Ольжану обиду. Там будут недружелюбные Ляйда и Уршула, строгая госпожа Кажимера, незнакомый ещё господин Грацек, и Ольжана с чудовищем станут причиной их обсуждений и многозначительных усмешек – какая, мол, дура, в такое дело вляпалась…

– Получается, так. – Она вздохнула и постаралась выпрямить спину.

Это неизбежно, сказала она себе. Пусть обсуждают её и высмеивают, если хотят, но поскорее бы всё закончилось, и тогда, тогда… Тогда она станет свободной.

На следующем распутье кибитка повернула на восток.

* * *

Беда всегда наведывалась внезапно.

Вчера был чудесный вечер. Гостеприимный постоялый двор, уютная комната с видом на горы и вишнёвый сад. Окно с почти что белыми занавесками, горячая вода и вкусный ужин, а после…

(Потом предположит: они слишком резко повернули на восток. Чудовище нашло, как срезать путь. Столько недель придерживались нужной скорости, что Ольжана почти поверила в свою неуязвимость, а сейчас не рассчитали, и…)

ТРЕСК!

В окне – лохматое чёрное тело. Ввалилось внутрь. Сорвало занавески.

Рама выгнулась и захрустела.

Куски ткани задрожали на ветру.

В голове спросонья было горячо и пусто. Ольжана скатилась с кровати, кинулась к двери, но, попятившись, застыла.

Тупица, заорала на себя мысленно. Беги, беги!

Ноги стали неподъёмными. Собственный взгляд оказался таким тяжёлым, что Ольжана не могла отвести его от чудовища: там, где морда раньше соединялась с костяной маской, темнело что-то похожее на засохшую чёрную кровь. Шерсть стояла дыбом. Когтистые лапы мяли простыни, на которых она только что спала: кровать ведь совсем рядом с окном, и, Длани, Длани, чудище почти рухнуло на Ольжану во сне…

В смрадной пасти – багровый язык. Запах был ощутим даже на расстоянии одного волчьего прыжка.