Дверь в стене

– Паттисон?

– Не совсем, – промямлил он. И я понял, что он лжет. – To есть… да.

– Паттисон, – заявил я, – принял это средство на свой страх и риск.

Он сложил губы сердечком и поклонился.

– Рецепты моей прабабушки, – продолжал я, – весьма своеобразны. Мой отец почти взял с меня слово…

– Но он не сделал этого?

– Нет. Но он предупредил меня. Однажды он сам попробовал одно снадобье…

– Ах… Но как вы полагаете… А что, если… что, если среди этих рецептов есть…

– Это очень странные документы, – настаивал я. – Даже самый их запах… Нет, это невозможно!

Но, раз отважившись на такой шаг, Пайкрафт твердо решил добиться своего. Я всегда избегал подвергать его терпение излишнему испытанию. Чего доброго, накинется вдруг и просто раздавит. Признаюсь, я проявил слабость. Но он сам вынудил меня к тому, чтобы я наконец произнес: «Ну что ж, рискните!» История с Паттисоном, о которой я упомянул, была совершенно в другом роде. В чем она заключалась – к настоящему рассказу отношения не имеет, но, во всяком случае, я знал, что тот рецепт, который я дал ему тогда, был вполне безвреден. Об остальных я не был так осведомлен и в общем был весьма склонен сомневаться в их безопасности.

Но даже если Пайкрафт отравится…

Сознаюсь, идея отравления Пайкрафта показалась мне заманчивой.

В тот же вечер я достал из сейфа затейливый, странно пахнущий ящичек сандалового дерева и просмотрел шелестящие кожаные лоскутки. Джентльмен, писавший эти рецепты для моей прабабушки, имел, очевидно, слабость к коже самых разнообразных сортов, и почерк у него был неразборчив до крайности. Многое в этих записях я просто не понял и ни в одной из них не разобрался до конца, хотя в моей семье, с давних пор связанной с гражданской службой в Индии, из рода в род передается знание языка хинди. Но я довольно быстро разыскал тот рецепт, который, как я знал, должен был тут находиться, и какое-то время сидел на полу у сейфа, рассматривая странный клочок кожи.

– Послушайте, – обратился я к Пайкрафту на следующий день, вырывая рецепт из его жадных рук. – Насколько я разобрал, это средство для потери веса. – («Ах!..» – простонал Пайкрафт.) – Я не вполне уверен, но, кажется, я не ошибаюсь. И если хотите послушать моего совета, не пробуйте его. Потому что, знаете ли, заботясь о вашей пользе, Пайкрафт, я черню репутацию моей семьи, но мои предки по этой линии, насколько мне известно, довольно-таки таинственная публика. Понятно?

– Дайте мне его, – сказал Пайкрафт.

Я откинулся на спинку стула и попробовал дать волю воображению, но безуспешно.

– Скажите, бога ради, Пайкрафт, вы представляете себе, как будете выглядеть, когда похудеете?

Но урезонить его было невозможно. Я взял с него слово, что он никогда, ни при каких обстоятельствах, не заикнется больше в моем присутствии о своем отвратительном ожирении – никогда, а затем вручил ему кожаный лоскуток.

– Это мерзкое снадобье.

– Ничего, – ответил он и взял рецепт. И вдруг Пайкрафт вытаращил глаза. – Но… но… – запнулся он.

Он только что обнаружил, что рецепт написан не по-английски.

– Я переведу его вам, как сумею, – сказал я.

Я сделал все, что мог. После этого мы не разговаривали две недели. Едва он приближался ко мне, я хмурился и знаком предлагал ему удалиться, и он соблюдал наш уговор, но к концу второй недели он был так же толст, как и прежде. И наконец он не выдержал.

– Я должен с вами поговорить, – обратился он ко мне. – Это нечестно. Тут что-то не так. Никаких результатов. Вы зря наговорили на вашу прабабушку.

– Где рецепт?

Он осторожно вытащил его из бумажника.

Я пробежал рецепт глазами.

– Вы взяли тухлое яйцо?

– Нет. А разве это обязательно?

– Это само собой разумеется во всех рецептах моей бедной дорогой прабабушки: если качество составных элементов не указано, следует брать наихудшие. Она признавала только крутые меры. Но кое-что из составных частей может быть заменено, тут даны варианты. Вы достали вполне свежий яд гремучей змеи?

– Я достал гремучую змею у Джемрака[153]. Она стоила… она стоила…

– Это меня не касается. А вот этот последний ингредиент…

– Я знаю человека, который…

– Отлично. Так. Ну, я напишу вам эти варианты. Насколько я знаю хинди, это снадобье – одно из самых отвратительных. Между прочим, «собака» здесь может означать дворняжку.

В течение месяца после этого я постоянно видел Пайкрафта в клубе, все такого же толстого и озабоченного. Он продолжал блюсти наш договор, лишь иногда нарушая дух его унылым покачиванием головы. Затем однажды, уже выходя из клуба, он снова начал:

– Ваша прабабушка…

– Ни слова о ней, – предостерег я, и он умолк.

Я уже вообразил, что Пайкрафт бросил свои попытки, и даже раз видел, как он рассказывал о своем ожирении трем новичкам в клубе, возможно пустившись на поиски новых рецептов. И тут совершенно неожиданно я получил его телеграмму.

– Мистеру Формейлину! – проорал у меня над ухом мальчуган-посыльный.

Я принял телеграмму и тут же ее распечатал.

«Ради всего святого, приезжайте. Пайкрафт».

– Гм, – протянул я.