Дверь в Зазеркалье. Книга 1

Первое, что пришло Сергею в голову, была мысль о передозировке, но прикасаться к парню не хотелось: потом не отмоешься. Увидев на полке паспорт, Сергей открыл потрепанную книжицу. С фотографии на него смотрел молодой здоровый человек. Он был мало похож на себя нынешнего. Но это точно он: Тулеев Петр Николаевич – так значится в паспорте. Наверное, не таким хотелось бы видеть собственного потомка их образованному прадеду. Сергей положил паспорт обратно на полку и вышел в прихожую.

Из старого динамика, косо висящего на стене, льётся симфоническая музыка.

В гостиной царит полумрак по причине занавешенных окон, а в воздухе стоит всё тот же запах неопрятного жилища. Луч фонарика останавливается на потёртом кожаном диване в дальнем левом углу. Впритык к нему расположен книжный шкаф, судя по формам – ровесник дома. Книг на полках нет, одна лишь пыль. Рядом с ним расположен пустой письменный стол когда-то благородного вида. В другом углу комнаты находится платяной шкаф без дверцы, которая стоит здесь же, прислоненная к стене. На окнах жуткого вида занавески. Всюду такая же мерзость и запустение, как и на кухне.

На полу под слоем грязи всё ещё хорошо просматривается изящный узор паркета. Координатам на схеме в дневнике в точности соответствует паркетина прямоугольной формы, находящаяся под подобием коврика. Строго на пересечении диагоналей этого прямоугольника находится едва заметное, забитое грязью отверстие: центр координат на схеме. Ввинтив штопор перочинного ножа в отверстие, Сергей легко вынул дощечку. Под ней в углублении оказалась массивная бронзовая ручка, которая будучи поддетой лезвием, легко приняла вертикальное положение. Переверзев, напрягшись, потянул за неё и приподнял квадратный люк вместе с частью паркетного пола. В воздух взвилась пыль, годами скапливающаяся в щелях. Его взгляду открылся совершенно сухой тайник в подполье, обшитый плотно подогнанными друг к другу потемневшими от времени дубовыми досками. На его дне стоял прекрасно сохранившийся кожаный медицинский саквояж.

Сергей переносит саквояж на стол и открывает его. В нём сверху лежит в деревянной кобуре никелированный маузер со съёмным магазином. Довольно редкая модель. Здесь же находятся пять запасных обойм и патроны в двух промасленных пачках. Следующей на свет была извлечена тяжелая шкатулка черного полированного дерева с выпуклой головой Горгоны Медузы по центру крышки. В верхнем левом углу крышки прозрачными темно-красными камнями инкрустирован мальтийский крест. Замок оказался несложным: после нескольких проб шкатулка открылась поворотом головы на пол оборота по часовой стрелке при одновременном нажатии на крест.

Внутри желтой россыпью блеснули николаевские червонцы. Под ними лежит завёрнутый в замшевый лоскут платиновый перстень с крупным черным камнем, похожим на брильянт. В него продета цепочка с нательным золотым крестиком филигранной работы. Рядом находится массивный портсигар с изящной монограммой «АПТ». Здесь же старинная фотография на толстом картоне. «Фотографическая мастерская г-на Матье в Харькове». На ней женский портрет: очаровательная женская головка в шляпке вполоборота пристально и в то же время кокетливо смотрит в объектив. На обратной стороне фотографии надпись: «Афанасий, ты будешь помнить меня всю свою неприкаянную жизнь. Твоя Машенька Любимова. 21 мая 1899 года». На дне шкатулки обнаруживается тетрадь, как две капли воды похожая на ту, что была куплена на рынке. Скорее всего, это и есть вторая часть дневника.

Последним из саквояжа была извлечена многократно завёрнутая в черный бархат продолговатая коробка-пенал из непонятного, похожего на углепластик материала. В ней, уложенные в специальные гнёзда, лежат два тяжёлых, ощутимо тёплых на ощупь зеленоватых шара. Они изготовлены из минерала, внешне похожего на оникс. Их диаметр равен, примерно, восьми сантиметрам. Шары полупрозрачны, было видно, как внутри них переливается, клубится некая вязкая субстанция. Кажется, что в полумраке комнаты от этого волнами распространяется свечение. Переверзев, глядя на них, почувствовал, как в голове рождаются смутные ассоциации: где-то он видел нечто подобное. Но где? Впрочем, здесь не место для воспоминаний. Пора уходить.

Сергей задумчиво осматривает тускло освещённую призрачным уличным светом комнату и, уже уходя, бросает беглый взгляд на неподвижную фигуру хозяина дома за столом в кухне. За всё это время его поза не изменилась. Переверзев, преодолевая брезгливость, прикоснулся к сонной артерии. Пульс на шее не прощупывался. После непродолжительного колебания он принимает единственно верное в данной ситуации решение: нужно уходить. Каждый сам выбирает свой путь в этой жизни. Хозяин этого дома, похоже, прошёл его до конца, и Господь ему судья.

На улице густое молоко тумана, в двух шагах ничего не видно. Вокруг ни души. Машина покрыта каплями росы. Двигатель заводится мгновенно и практически бесшумно. Несколько секунд и черный внедорожник бесследно растворяется во влажной тьме.