Дверь в Зазеркалье. Книга 1

Жарко и безветренно. Я сбрасываю одежду и красивой «ласточкой» без брызг вхожу в прохладную воду. Руками касаюсь каменистого дна, чтобы не снесло течением, и быстро достигаю противоположного берега. Не выныривая, разворачиваюсь и также по дну возвращаюсь обратно. Воздуха едва хватает, и я с шумом появляюсь на поверхности чуть ниже того места, откуда стартовал. По местным меркам это высший пилотаж: дважды перенырнуть Донец на Прудководе.

– Пять баллов! – вдруг слышу я весёлый голос и замечаю стройного парня, лежащего в одних плавках на песке. Он невысок ростом, хорошо сложен, смугл, на лице выделяются красиво очерченные темные глаза. Короткая прическа, нос с горбинкой. Всё это я фиксирую мгновенно и приветственно машу ему рукой, польщенный в глубине души случайной оценкой. Медленно выхожу на берег. Парень наблюдает за мной, по-прежнему лёжа на животе и подперев голову руками.

– Класс, пять баллов – повторяет он, – занимаешься акробатикой?

– Да, нет, спортивной гимнастикой – охотно поддерживаю я разговор и присаживаюсь рядом. Он тоже садится.

– Как зовут?

– Сергей.

– А меня Денис, хотя все зовут Дэн.

– Что так? Почему Дэн, а не просто Денис?

– Покрыто мраком забвения, я думаю, что это просто производная от имени. Но я привык, и меня это устраивает. Вообще – то моя фамилия Лымарь.

– Учитель астрономии в нашей школе, это не твой ли отец?

– Точно, это мой старик.

Красавца учителя в нашей школе знали все. Знали и его жену, женщину, отличающуюся какой-то просто удивительной, немыслимо холодной красотой, и у которой при этом было полное отсутствие чувства юмора. Она преподавала у нас русскую литературу и язык. Поговаривали также, что Апполинарий Матвеевич жену свою совершенно не выносил и в грош не ставил. Так ли это было на самом деле, или же это был досужий вымысел, сейчас мне трудно судить.

В силу живости характера Апполинарий Матвеевич не мог пройти равнодушно мимо любой красивой женщины, что, кстати, теми воспринималось вполне благосклонно. Любовные похождения учителя астрономии и всяческих смежных наук, что было нередкостью в школе по причине дефицита преподавателей как таковых, вносили немало оживления в однообразную жизнь нашего городка. Они были любимой темой для гневных, но таких захватывающих разговоров в женских компаниях. Как я узнал позже, с немалым для себя удивлением, на войне отец Дэна был снайпером и боевые действия окончил в звании майора.

Так состоялось моё знакомство с Дэном, которое продолжалось довольно долго, лет десять, наверное, не меньше. Нас объединяло многое: книги, которые мы читали, лёгкое отношение к жизни, чувство юмора, общая компания пацанов и многое другое. А потом мы вдруг окончили школу и поступили в университеты, находящиеся в разных городах. Время и расстояние постепенно нивелировали нашу дружбу, а ошеломившее меня впоследствии известие о том, что он изменил свою сексуальную ориентацию на противоположную, и вовсе вычеркнуло его из моей жизни.

Впрочем, не судите, да не судимы будете. Я ведь так и не знаю, как сложилась его жизнь.

Днепропетровск, 15 января 2011 года

Федот

Я хорошо помню его: средний рост, квадратный подбородок, чётко очерченная линия губ, красивый разрез глаз цвета чая, прямой нос, прямые русые волосы, изящная походка тренированного человека. В местной футбольной команде он был одним из лучших нападающих. Его левая рука, сломанная при падении, срослась неправильно и не до конца разгибалась в локте. Ею он в драке наносил коронный боковой удар, выдержать который мог далеко не каждый. А боец он был отменный, и об этом знали все, кому это было положено знать.

Федота всегда выручала просто невероятная реакция и хладнокровие. Я не помню, чтобы он когда-либо выходил из себя, нервничал, повышал голос. Чувство страха, как таковое, ему было неведомо. Наверное, с такими людьми хорошо ходить в разведку, за линию фронта. Им можно доверить защищать свою спину.

Его любили девушки и не только потому, что он был хорош собой и начитан. Он обладал лёгким характером, с ним просто было хорошо. Я ещё учился в школе, а он, закончив пэтэу, уже работал на стекольном заводе слесарем, неплохо зарабатывал и по этой причине мог позволить себе хорошо одеваться. Жил он почему-то один в большом доме. Я уже не помню почему, наверное, его родители умерли. В его доме мы иногда собирались в ненастное время послушать музыку, попить вино и поболтать о наших текущих делах.