Дверь в Зазеркалье. Книга 2

Ахилл же тем временем лихорадочно искал способ задержать подольше эту женщину возле себя. Так и не найдя достойного повода, он вдруг совершенно неожиданно сказал ей:

– Елена Алексеевна, скажите, мы сможем обсудить вашу работу, например, завтра часов в четырнадцать, здесь у меня?

Она улыбнулась и поднялась из-за стола:

– Конечно, я буду у вас ровно в четырнадцать часов. А сейчас, простите, я вынуждена идти, у нас совет через тридцать минут.

– Вы можете не успеть, хотите, я отвезу вас?

– Спасибо, у меня машина. Рада была знакомству, Ахилл Дмитриевич.

– Я тоже, жду вас завтра.

Мужчина и женщина расстались, каждый сожалея об этом в глубине души.

4

Балахонцева сидела в зале Учёного совета за последним от президиума рядом столов. Это было удобно во всех отношениях: практически незаметны опоздания и ранние уходы, менее утомительно проходят бесполезные, но обязательные, посиделки. Нынешнее совещание было исключительно протокольным мероприятием и по этой причине у присутствующих энтузиазма не вызывало. Каждый занимался каким-то своим делом, стараясь не привлекать к себе особого внимания. Докладчик монотонно призывал с трибуны более активно заниматься подготовкой методических пособий в новом учебном году. Ректор, отойдя к окну, оживлённо говорил по мобильному телефону. А в это время за окном всё ещё по-летнему яркое солнце ощутимо грело и склоняло к дремоте сидящих в зале немолодых уже, в основном, людей.

Елена, наклонив голову, тщательно выводила сложные виньетки в ежедневнике, изображая занятость, и с улыбкой вспоминала своё посещение кабинета заведующего отделом прикладных математических исследований. Это же надо, чтобы природа настолько щедро одарила человека: не только красив, умён, обаятелен, но при этом ещё и так молод. Кстати, нужно будет поинтересоваться, сколько же ему лет-то на самом деле. Она вдруг вспомнила, что этим летом ей исполнилось сорок. По меркам нынешнего времени вроде бы и не так много, но уже, увы, и далеко не тридцать. Балахонцева осторожно достала из сумочки зеркальце и внимательно осмотрела своё отражение. Она видела перед собой давно уже ставшее привычным лицо, на котором годы пока ещё не оставили совершенно никаких следов: гладкая свежая кожа, живой взгляд, пушистые волосы. Ну, совсем молодая девушка, и только выражение глаз могло дать незнакомому собеседнику повод заподозрить, что ей чуточку больше, чем это кажется со стороны.

Елена отодвинула зеркальце чуть дальше, чтобы иметь возможность лучше рассмотреть себя. «Да, – решила она, спустя какое-то время, – он, конечно же, был прав: я на самом деле самая красивая женщина в этой части вселенной. Та принцесса Троянская и рядом не стояла бы со мной. А если учесть, что я при этом ещё и умна, могу быть весёлой и ласковой, о чём мало кто подозревает, так мне же просто цены нет». Она положила зеркало в сумку и вздохнула: «Господи, какие крамольные мысли, оказывается, могут прийти в голову высокоучёной даме, стоит только ей услышать случайный комплимент в свою сторону от красивого и умного мужика». Так нельзя, завтра на приёме у него она будет строга и целомудренна, как потерявшая всякую надежду монашка. Никаких комплиментов и заигрываний: взрослая и замужняя женщина, у которой двое детей-студентов, не должна ощущать дрожь в коленках, слушая и наблюдая малознакомого ей человека.

В это момент, придя к такому очевидно неискреннему решению, Балахонцева вдруг явственно увидела перед собой синие глаза Ахилла, в которых светилось столь явное восхищение сидящей перед ним женщиной, что она, как и тогда у него в кабинете, вновь ощутила позабытый холодок в глубине живота. Она растерянно потрогала горящие щёки и прошептала: «Боже мой, что же делать? Это же наказание какое-то…».

– Елена Алексеевна, вам плохо? – раздался шепот сбоку.

Она вздрогнула и повернула голову. Это оказался её декан. Он с тревогой смотрел на неё:

– Вам нехорошо? – повторил он свой вопрос.

– Нет-нет, – поспешно ответила Балахонцева, – со мной всё в порядке, Игорь Иванович, не обращайте внимание.

После совета она не стала задерживаться на кафедре, что было крайне необычно для начала учебного года, оставила машину в университетском дворе и пешком пошла в направлении набережной. Был полдень, и улицы заполнили служащие соседних учреждений, спеша использовать обеденный перерыв самым рациональным способом: оторваться ненадолго от дел и заодно перекусить где-нибудь в кафе или пиццерии. Балахонцева свернула на боковую улицу и направилась в сторону парку. Она знала там одно местечко, где не только вкусно готовили, но и можно было вдоволь любоваться открывающимся с холма совершенно очаровательным видом широкой реки, островов и медленно перемещающихся по водной глади белоснежных яхт.