Двери открываются

Она сидела на диванчике, обтянутом болотного цвета искусственной кожей, рядом со сломанной кофемашиной и ждала, когда мир вокруг успокоится. Может, тогда спокойствие опустится и на нее. Уля смотрела на ярко-голубой прогал в сером небе, на то, как мимо него проносятся лохмотья облаков, и думала, что стоило бы купить к матрасу каркас. Заскочить на электричку и домчаться к бабушке – она ведь даже не знала, что ее внучка куда-то пропадала. Поговорить с кем-нибудь о том корпоративе. Купить ведерко краски, дойти до кладбища и навестить родителей. Выпить, наконец, чертов кофе. Подумать о недописанной статье и победить ее наскоком…

Уля думала о ней и тогда, стоя у лифта. О ней и кофе, о расстегаях, которые она обязательно отнимет у Армана.

Она вдруг замерла. Вот же оно.

В дверях лифта она столкнулась вовсе не с Арманом из кадров.

Кто-то выскочил из пластиковых дверей у лестницы – так, словно только что пробежал марафон. Или по крайней мере двадцать шесть лестничных пролетов. Уля повернула голову.

Рахи мало изменился. Поношенный плащ висел на нем как на вешалке, из-под плаща выглядывали такие же ничем не примечательные, заляпанные межсезонной (или доисторической, кто ее знает) грязью кроссовки. Смуглая кожа, темные раскосые глаза, стянутые то ли в хвостик, то ли в неаккуратный узел черные волосы. Не хватало только улыбки. И «кафки» на поясе.

«Кафка»!

Уля опустил взгляд и принялась шарить в карманах. Потом вспомнила, что в толстовке иглы быть никак не может, потому что это вообще не ее одежда. Куда же…

Уля заглянула в кружку и рассмеялась. Что она надеялась там увидеть? «Собачку» в металлических тонких лапках?

Кто-то загородил ей свет, и она медленно подняла голову.

– Стало быть, ты не Арман.

Рахи смотрел на нее, как на потерянного в огромной толпе попутчика, которого пришлось долго и упорно искать, проталкиваясь между лотками с огненно-цветными приправами, незнакомыми средствами передвижения и людьми, не особо радовавшимися подобному соседству. А потом улыбнулся, обнажив один из клыков. И хихикнул как-то странно, немного сдавленно, словно вовсе не планировал улыбаться.

– Что? – нахмурилась Уля.

Она вспомнила, как Рахи запнулся перед тем, как представиться.

– Только не говори, что тебя и в самом деле…

– Кто такой Арман? – радостно поинтересовался Рахи, сунул руки в карманы штанов, отодвинув края плаща, и перекатился с пяток на носки и обратно.

– Кадровик. – Уля моргнула. У нее вдруг очень зачесалось левое ухо, и она мазнула по нему плечом. – Расстегаи любит. Вы с ним… похожей комплекции, но я ведь и рассмотреть тебя не успела.

Рахи сдвинул брови, а потом понимающе кивнул.

– Наверху? Там, в лифте?

Уля кивнула, не отводя от Рахи взгляда. Тот рывком вынул руки из карманов и принялся размахивать ими, тараторя.

– Я думал… я думал, что с ума схожу! То есть. Я ведь узнал тебя не сразу, выскочил из лифта и только потом понял… хотя ты ведь одета так же, как тогда! И колготки эти твои!

Он провел рукой по волосам, которые теперь были короче, чем там, на дремучем этаже без дна, без конца и края, полном болотного тумана, и тьмы, и…

Уля мотнула головой и открыла рот.

– У вас там всё в порядке? – раздалось откуда-то позади Рахи.

Уля наклонилась в сторону, почти коснувшись дивана, и увидела Яшу, с подозрением косящегося на ее собеседника. Пальцы его сейчас наверняка находились недалеко от кнопки вызова охраны. Она поспешно замахала руками.

– Да, это на интервью к нам, в газету, на тринадцатый этаж! – объяснила она, и плечи Яши расслабились.

Рахи цокнул языком:

– Ты уверена, что нам стоит туда возвращаться? То есть… даже я туда еле вышел, хотя планировал заглянуть к тебе… Даже не знаю зачем. Рядом с прорехой таких масштабов будущее не изменишь. Может, хотел тебя предупредить… хотя, если бы я начал вещать о гигантских крокодилах и льющемся из дыр в Мироздании времени…

– Я бы отправила тебя дальше по коридору. К редактору. Как Геллу, – грустно усмехнулась Уля.

– Гелла! – выпалил Рахи. – Ты ведь встретила ее, так? Когда она ехала на собеседование? Когда я вас знакомил, ты как-то странно посмотрела на ее крылатые часы.

– И скоро мы с ней с познакомимся? – Уля приподняла брови, понадеявшись, что по выражению ее лица станет понятно – она не ждала ответа.

– Мне не стоило тебе об этом говорить… – промямлил Рахи, еще больше взъерошив свои волосы. – Давай ты забудешь о том, что я проспойлерил тебе знакомство с нашей телефонисткой, и сделаешь удивленное лицо, когда до этого дойдет.

– Ты просил меня запомнить кое-что на будущее. О Вселенной, которая не в восторге от того, что по ее тщательно выверенным узорам прыгают какие-то умники.

Рахи несколько секунд просто смотрел на нее, а потом опустил взгляд и вздохнул.

– Я, кажется, поняла, что она делает с теми, кто заглядывает на ее изнанку.

Акулина не предупредила ее об этом. Не рассказала Рахи о том, что он сам запустил петлю. Знала, что это ничего не изменит, потому что даже во времени есть точки, которые не сдвинуть? Или так отчаянно хотела, наконец, вспомнить?.. Вспомнить и двинуться дальше?