Двести третий день зимы

Разговор о ней в третьем лице покоробил Нюту даже больше, чем расплывчатое определение действия, которое довело Шурика до химического ожога. Но встревать она не решилась. Снова подняла вилку и отправила в рот склизкую от томатной пасты кашу.

– Мы так не договаривались, – мрачно заметил Шурик.

– Это мои проблемы. Если что, буду отвечать сама. – Тая делано потянулась, будто ее не сверлили взглядом. – Короче, под мою ответственность.

– В жопу ты ее себе засунешь, ответственность эту! – Вилка со звоном полетела на пол. – Когда нас в морозильную камеру рядком сложат.

– Завали, Шур, – поморщилась Тая. – Владка тебя точно так же притащила.

– Не сравнивай.

– Ну конечно. Что позволено Юпитеру… – Тая наклонилась и подняла вилку.

– Чего? – растерялся Шурик.

– Забей. И вилку вымой.

Шурик ее проигнорировал, забрал вилку и показательно облизал. Тая хмыкнула и вернулась к пережевыванию. Нюта слушала их перебранку, уставившись в тарелку. Крупинки гречки остывали в лужице подливки. Одновременно хотелось и есть, и блевать. А вот домой почему-то не хотелось. Хотя должно бы.

– Ладно, – Шурик прервал напряженное молчание. – Нам все равно третий нужен.

– А Лева что? – спросила Тая.

– Опять с ногой мается, что он еще может в такую погоду.

– Ну тогда – да, можно взять с собой.

Нюта окончательно потеряла нить разговора и просто расслабилась – вытянула ноги, распробовала наконец рыбную мякоть и поняла, что ничего отвратного, вполне можно есть. Тая повернулась к ней с хитрым прищуром, как раз когда Нюта пыталась языком вытащить косточку, застрявшую между зубами.

– Хочешь немного поработать на благо города? – спросила она.

Нюта наскоро проглотила все, что было во рту.

– Не поняла.

– Мы хотим расчистить снег на детской площадке, – словно о рядовых планах на вечер сообщила Тая.

– В смысле – расчистить? – Голос подвел Нюту, и она закашлялась.

Шурик страдальчески вздохнул в ответ:

– В прямом. Взять, расчистить и посыпать реагентом.

– Чтобы не засыпало до утра, – подхватила Тая. – С утра дорогие жильцы проснутся, а для них – послание через всю площадку. Красота, да?

Нюта неуверенно улыбнулась. Над ней явно издевались. Зачем-то решили поддернуть ее, посмотреть, как она отреагирует. Нюта ненавидела такие проверки. Обычно она тушевалась и сбегала. И долго потом крутила в голове, как могла бы отреагировать, будь она порешительней и поборзей.

– Мы серьезно, – уточнила Тая, но прищур стал еще хитрее. – Шурик ради этого уже руку сжег, какие тут приколы.

С полотенца перестало капать, но перевязанная кисть лежала на столе как отдельный предмет. Шурик управлялся здоровой, а на поврежденную посматривал хмуро, будто она – что-то отдельное от него, к тому же приносящее кучу неприятностей.

– Ты реагентом ее? – поняла наконец Нюта.

Тот кивнул.

– Он же ядовитый ужасно!

В институт реагенты из министерства привозили в начале зимовья, когда рассчитывали, что селекционные мероприятия быстро дадут результаты и саженцы начнут всходить на промерзших грядках. Министерские умники предложили засыпать все кругом реагентом, чтобы снег не мешал буйному росту. Однако в их составе было столько гадости, что мифические саженцы – будь они выведены на самом деле – погибли бы от отравления. Поэтому мешки с химозой вернули отправителю вместе с журналами строгой отчетности – обязательным условием их использования.

– Спасибо, ты очень вовремя, – осклабился Шурик. – Короче, реагент у нас есть. И его даже хватит. Реквизировал у ремонтника во дворе. Он целый короб притащил, чтобы сварку не замело.

Нюта вспомнила яркие всполохи за окном. И Таю, напряженно всматривающуюся в серый полумрак. Картинка начала складываться.

– И двор на примете есть, – сказала Тая, внимательно вглядываясь в ее лицо – наверное, в поисках страха. – Дождемся, когда стемнеет по-нормальному, и смотаемся. Минут сорок – и управимся, я думаю.

– А как же комендантский час? – зачем-то спросила Нюта, словно уже решила вписаться.

Но она не решила. Все внутри истошно вопило, что надо сматываться. Рвать когти от этих поехавших. Какой двор? Какие реагенты? Об этом и шутить-то опасно, не то что реально планировать. Не то что совершить!

– Так Шурик на служебной тачке. Никто не дернется.

Шурик важно покивал и принялся разворачивать руку. Пальцы приятно порозовели, волдырь налился багровым с синевой.

– Не ссы, – сказал он, деловито ощупывая воспаленную кожу. – Я вожу с двенадцати лет. Хоть одной рукой, хоть вообще без рук…

Опасность на дорогах волновала Нюту меньше всего. Формулировка, с которой она могла бы соскочить с идиотской авантюры, с пугающей скоростью начала собираться в голове. Ох, извините, возможно, в следующий раз. Или: классная идея, но – без меня. Я предпочитаю ночевать сегодня в своей постели и лучше живой. А может: ребята, вы такие смешные, спасибо, что разыграли передо мной эту юмореску, браво! Телефон завибрировал в кармане, и Нюта схватилась за него, словно за протянутую руку.

– Я сейчас! – сказала она, выскакивая в коридор.