Двести третий день зимы

Лечь бы прямо у их ног, свернуться калачиком и уснуть. А проснуться дома. Где-то в начале февраля. Настоящего, а не этого. Не на снегу, а в тепле. Не здесь, а там. Не с ней… Нет. Все-таки с ней. Но не здесь. Не так, как есть… Нюта, соберись. Прямо сейчас соберись, а то никакого «потом» не будет. Тая наблюдала за ее внутренней борьбой, не подгоняла, но притопывала все раздраженнее. Пришлось повторять:

– Шурик повезет тебя в отделение. – Нюта сглотнула. – А я должна позвонить Груне.

Тая задержала взгляд еще на секунду, а затем подмигнула ей абсолютно по-идиотски. И от этого стало легче дышать.

– Все, уходи.

Она шагнула в сторону, освобождая выход с площадки, и принялась ожесточенно затаптывать строгие линии букв. Нюта задержалась на мгновение – зацепилась взглядом за снежное месиво, в которое обращалось подзабытое, но отчаянно нужное слово. Шурик дернул ее за рукав и с усилием вытащил из-под тента, прикрыл собой от слепых глаз нависающих над ними многоэтажек, поволок к гаражам.

– Звонить будешь, когда мы уедем, – на ходу напомнил он. – И не ссы, прорвемся.

Нюта семенила за ним и старалась не смотреть ему в лицо. Белая балаклава холодовика любому добавила бы устрашающего вида, а из коренастого Шурика она и вовсе сотворила героя агитационного плаката.

– Все, бывай, – бросил он, затолкав Нюту за гаражи.

Легкий снежок уже занес следы их с Таей привала. Нюта вжалась в стену гаража и затихла. Сердце билось гулко и часто. Иногда они со Светкой принимались играть в прятки. Вдвоем было не очень интересно, но других детей в той части СНТ не наблюдалось. Так что они просто искали друг друга по очереди. Нюта забегала в заросшую теплицу, пролезала под поникшими стеблями помидоров и прижималась щекой к деревянной подпорке. Было сыро, пахло землей и гнилыми листьями. Нюта прислушивалась к шорохам сада, выискивала в них звуки приближения Светки – сопение, шаги и посвистывание. У той недавно выпал передний зуб, и она постоянно норовила свистнуть через новенькую дырку, но взрослые тут же ругались, мол, денег не будет. Нюта в приметы не верила уже тогда. Может быть, зря. Может, кто-то и правда слишком часто свистел, потому деньги и отменили.

Нюта старательно думала об этом, чтобы хоть немного успокоиться. Со двора доносилось поскрипывание снега, а потом все стихло. Зафырчал двигатель машины, дважды пиликнула сирена – наверное, Шурик обозначился для бдительных соседей. Вот он я, наделенный карательной функцией, встаю на стражу покоя вашего двора и неприкосновенности его снежного покрова. И увожу нарушительницу туда, куда Макар телят не гонял.

Когда все окончательно стихло, Нюта оторвалась от гаражной стены, потерла щеку рукой в варежке, потом стянула ее зубами и достала телефон и салфетку с номером. Единственный фонарь тускло светил в сторону. Тая накорябала цифры под странным углом, и каждую пришлось внимательно изучать. Тройка или пятерка? Семерка или единица? Девятка или ноль? Пальцы замерзли и отказывались слушаться, телефон тормозил от холода. Нюта кожей чувствовала, как уходит время. Что успеет случиться в отделении с Таей, пока они сумеют вытащить ее на свободу? И кто это – они? Окоченевшая младшая научная сотрудница биолого-почвенного института? Или Груня – то ли владелица кафе, то ли любовница Лысина? А может, холодовик Шурик?

– Да? – Груня ответила после второго гудка. – Кто это?

– Это Нюта…

– Не слышу, повторите!

Оказалось, что от мороза может онеметь язык. И зубы могут стать обжигающе холодными. Нюта мучительно проглотила слюну и повторила:

– Это Нюта Синицына. Мы виделись в кафе, меня Тая привела. Помните?

Секундная заминка, потом короткое:

– Да. – И сразу закономерный вопрос: – Что случилось?

Пришлось вдыхать колючий шарик воздуха и отвечать:

– Тут неприятность. Шурик… Вы знаете Шурика?

– Знаю. Дальше.

– Шурику пришлось увезти Таю в отделение.

– К себе?

Этого Нюта не уточняла, но решила согласиться, других вариантов у нее все равно не было.

– Так. – Груня замолчала, цокнула языком. – Ты сама сейчас где?

Нюта всмотрелась в табличку, косо прикрученную к стене гаража.

– Ленинский проспект, дом девяносто, строение пять.

Груня зашуршала чем-то, видимо записывая адрес. Нюта прижала телефон плечом и спрятала руку поглубже в карман.

– Так, – наконец решила Груня. – Я сейчас за тобой приеду. Мне до тебя минут двенадцать. И вместе будем этих идиотов отмазывать. Ясно?

– Да.

Спать хотелось отчаянно, и мысли в голове стали вязкими и медленными. Нюта покачнулась и прислонилась спиной к фонарю, чтобы не упасть.

– Не замерзни там, – вместо прощания велела Груня. – Только трупа мне не хватало. – И нажала на отбой.

Фонарь над Нютой заискрился и погас. Вокруг не осталось ничего, кроме поземки, вьющейся у ног. Нюта потерла слипающиеся глаза и уставилась в темноту перед собой.

14