Двести третий день зимы

Нюта попятилась к двери, не отрывая взгляда от Таи. Та стояла спиной и закалывала волосы коричневым крабиком. Методично и ловко, словно ничего не происходило. Равнодушно и спокойно. Видимо, для нее и правда не случилось ничего особенного. Нюта бросила бы ей что-то оскорбительное, но в кармане завибрировал телефон. В такое время мог звонить только Радионов. Внутри заискрилась надежда. Вдруг обошлось? Но на экране вспыхнул незнакомый номер. Нюта приняла вызов и поднесла телефон к уху.

– Значит, так, – без приветствия начала Груня. – Вляпались вы крупно. Но если не будешь дергаться, тебя мы отмажем. Поняла?

– Какого хера?..

– Не истери. В конце концов, было бы хуже, работай ты на министерство.

– Как вы? – Нюта оперлась о стену, чтобы перестать шататься на мягких ногах. – На тех и на этих.

– Как я в том числе. Но давай об этом попозже, когда ничья задница не будет гореть? – Кажется, Груня начинала раздражаться.

И это взбесило Нюту еще сильнее.

– Это вы нас сдали? – спросила она, оглядывая притихших в комнате. – Меня? Радионова?

Груня хмыкнула.

– Кто тебя сдал, выясняй сама. Но позже. А пока езжай домой и сиди тихонько. Пара дней будет не из приятных, но все быстро уляжется. И мы спокойно поговорим.

– Да пошли вы. Все, – отчеканила Нюта и нажала отбой.

Влада затушила сигарету в консервной банке и оценивающе глянула на Нюту. Поджала губы, уселась рядом с Витей на кровать. Кажется, все они ждали развития событий. Прямо как в театр пришли. Сволочи. Нюта отвернулась от них. Они – чужие. Неважные. Пусть думают что хотят. Та, объяснения которой ей были необходимы, впрочем, тоже смотрела на Нюту выжидающе.

– Отпустило? – спросила Тая таким тоном, будто поводов для злости никто Нюте не давал.

– Кто придумал подкараулить меня в магазине? – спросила Нюта, словно это главное, что ее беспокоило. – Классный ход. Ничего не предвещало беды, как говорится.

– Никто тебя не караулил. Просто так совпало. Удачно. – Тая попыталась улыбнуться. – Слушай, это все больше, чем ты или я.

– Или Лева? – взорвалась Нюта. – Ладно, вам на меня плевать. Но он же ваш друг! А вы сидите как ни в чем не бывало! А если его прямо сейчас пытают?

Шурик внезапно подскочил к ней. На мгновение Нюте показалось, что он ее ударит. Но он лишь шумно выдохнул ей в лицо. Его дыхание пахло мятной пастой и чем-то горьким, отталкивающим. Может, холодовиком, что сидел внутри него.

– Шур, сядь, – попросила Влада.

Он отошел в угол и встал там, засунув руки в карманы.

– Лева знал, на что идет, – неожиданно ответил Витя. – Мы все знаем. – Пока они спорили, он успел достать вязанье и теперь методично набирал на спицу фиолетовые петли.

– Психи, – только и смогла выдохнуть Нюта.

В коридоре ей долго не удавалось попасть ногой в ботинок. Морозная гулкая пустота в голове разливалась по телу нервной дрожью. Руки почти не слушались, снова заныло плечо. Тая следила за ее сборами, прислонившись к дверному косяку.

– Давай я тебя подвезу, – предложила она, не уговаривая остаться, хотя Нюта ждала этого и одновременно ненавидела себя за такое ожидание. – Там еще комендантский час, если тебя это до сих пор волнует.

– Никогда ко мне не приближайся, – выплюнула ей в лицо Нюта. – Поняла меня?

И хлопнула за собой дверью так, что зазвенело подъездное стекло. Выскочив на улицу, Нюта застегнула пуховик и рванула к дому. Поздняя ночь уже обращалась в раннее утро. Можно было достать из кармана телефон и посмотреть на время, но Нюта упрямо шла, пока не увидела дверь в свой подъезд. Та медленно и верно приближалась. Наконец Нюта пискнула домофоном, поднялась по лестнице и оказалась дома. Все это – старательно прогоняя из головы любые мысли, чтобы не начать рыдать на морозе.

«Не плачь на улице, – твердила мама. – Лицо обморозишь».

Будто других способов обморозить лицо у Нюты не имелось. Например, угодить в морозильную камеру. Тем более что и соседей себе она уже выбрала: Радионов и Лева – отличная компания.

Нюта всхлипнула, попыталась включить свет на кухне – не вышло. Щелкнула выключателем в спальне – ничего. Веерные отключения случались все чаще. Света, отопления, воды. Нюта ощупала ледяную батарею, вывернула кран на кухне – тот шумно выдохнул холодный воздух. Нюта оглядела кухню. Сделать запасы воды она не удосужилась. Ни попить чаю, ни смыть унитаз, если приспичит. Достойное завершение ужасного дня.

Оставалось лежать в гардеробной и набирать Славику сбивчивые сообщения. Хотя слов, чтобы описать произошедшее на парковке вокзала и дома у Таи, Нюта никак не могла найти. Пришлось использовать те, что приходили на ум. Авось Славик поймет, что она хочет сказать. Должен понять. Кто, если не он? Никого не осталось.

«Все очень плохо, Слав».

Нюта подождала, не вспыхнет ли его имя зеленым, но Славы в сети не было. Она продолжила:

«Я поехала за луковицами с людьми, которым доверяла. А они мной пользовались. Знали, что Радионов помогает „Оттепели“. Наверное, хотели следить за ним через меня. Они сами из „Оттепели“, Слав. Это пиздец. Теперь один из них задержан с луковицами. Понимаешь? Радионову крышка. Мне крышка».